Крепкие мужчины

Бивень действительно был замечательный. При любых других обстоятельствах все сразу бы сочли этот бивень великолепной находкой. Но только не здесь, в тени Эллис-Хауса, не рядом с потрясающе сохранившейся и такой красивой линзой Френеля, сотворенной французами в тысяча девятьсот двадцать девятом году. Бивень вдруг стал выглядеть ужасно глупо. К тому же Кэл Кули, с высоты своего роста, со своей надменностью, мог унизить что угодно. Он девяносто часов полировал линзу и говорил об этом так, словно совершил нечто героическое, титаническое, и в сравнении с этим то, что растерянный худенький мальчик целый год копался в иле в поисках бивня, выглядело совершенно обыденно (несмотря на то, что Кэл Кули об этом и словом не обмолвился).

Слоновый бивень вдруг превратился в грустную маленькую кость.

– О, как интересно, – наконец произнес Кэл Кули. – Какой интересный проект.

– Я подумал, что мистер Эллис захочет взглянуть на этот бивень, – сказал Сенатор. Он наконец оторвал взгляд от линзы и посмотрел на Кэла Кули с жалкой мольбой. – Я подумал, что мистер Эллис улыбнется, увидев его.

– Может, и улыбнется, – уклончиво ответил Кэл Кули.

– Если мистер Эллис сегодня принимает… – начал Сенатор, но тут же умолк. Он был без шляпы, но если бы он носил шляпу, сейчас он бы нервно комкал в руках ее поля. Но шляпы у него не было, поэтому он просто стал нервно шевелить пальцами.

– Да, приятель?

– Если мистер Эллис принимает, мне бы хотелось поговорить с ним об этом. О бивне. Понимаешь, Кэл, я думаю, что этот бивень – как раз такой предмет, который в конце концов убедил бы мистера Эллиса в том, как на нашем острове необходим музей естествознания. Мне бы хотелось попросить мистера Эллиса, чтобы он позволил использовать для музея старое здание магазина компании «Эллис-Гранит». Для острова. Для целей просвещения, понимаешь?

– Музей?

– Музей естествознания. Мы с Вебстером уже несколько лет собираем экспонаты. У нас скопилась вполне приличная коллекция.

Кэл Кули об этом прекрасно знал. И мистер Эллис об этом знал. Все об этом знали. Рут не на шутку разозлилась. У нее засосало под ложечкой. Она почувствовала, что хмурится и заставила себя разгладить лоб. Она не желала выказывать никаких эмоций перед Кэлом Кули. Она придала своему лицу равнодушное выражение, гадая, кто бы смог подстрелить Кэла Кули. Или убить.

– У нас много экспонатов, – продолжал Сенатор. – Недавно я приобрел заспиртованного омара-альбиноса.

– Музей естествознания, – повторил Кэл Кули задумчиво, словно впервые услышал это словосочетание. – Как забавно.

– Нам нужно место для музея. Экспонаты у нас уже есть. А здание довольно просторное. Мы могли бы разместить в нем уже имеющиеся находки и продолжать поиски. К примеру, там можно было выставить и линзу Френеля.

– Не имеешь же ты в виду, что хочешь забрать маяк мистера Эллиса?

– О нет. Нет! Нет, нет, нет! От мистера Эллиса нам ничего не нужно, кроме разрешения на использование старого здания магазина. Мы возьмем его в аренду, само собой. Мы каждый месяц сможем платить какие-то деньги. Думаю, эта идея может ему понравиться – ведь здание пустует уже много лет. А от мистера Эллиса нам никаких денег не нужно. Мы не хотим посягать на его собственность.

– Очень надеюсь, что ты не денег просить пришел.

– Знаете что? – вмешалась Рут Томас. – Я подожду снаружи. Надоело мне здесь торчать.

– Рут, – с неожиданной заботой произнес Кэл Кули. – Ты что-то разволновалась, милая.

Рут не одарила его взглядом.

– Вебстер, хочешь пойти со мной?

Но Вебстер Поммерой предпочел топтаться на месте рядом с Сенатором, судорожно сжимая в руках слоновый бивень – так, словно в этом бивне жила надежда. Рут Томас вышла из конюшни одна, прошагала по заброшенному пастбищу к скалистым утесам, откуда открывался вид на остров Корн-Хейвен. У нее не было сил смотреть на то, как Сенатор распинается перед управляющим Лэнфорда Эллиса. Она такое уже видела раньше, и это было невыносимо. Она подошла к краю утеса и стала рассеянно срывать с камней лишайники. По другую сторону пролива был хорошо виден остров Корн-Хейвен, окутанный жарким маревом.