Крепкий орешек Джонс и нарисованный город

Она с опаской поставила правую ногу на первую перекладину. Мост закачался сильнее, чем она ожидала, и даже просел на несколько дюймов под совершенно малюсеньким весом. Орешек ухватилась за тросы, которые доходили ей до пояса и служили разом и поручнями, и главной опорой моста, и крепко сжала кулаки. Она осторожно сделала ещё шаг. И снова мост закачался сильнее, чем ей хотелось, но на этот раз из стороны в сторону. Ей почудилось, будто она стоит в гамаке.

– Ни-ничего. Надо только двигаться медленно.

Через пять жутких вихляющих шагов она поняла, что другие не двинулись с места ни на дюйм. Штришок лежал на животе с таким видом, как будто вообще не собирается никуда идти.

– Ну? Чего ждёте? – закричала она.

И в этот самый момент откуда-то посреди ущелья раздался звук: что-то громко лопнуло, и один из тросов-поручней мгновенно утратил натяжение. Он полетел прямиком на детей, точно змея с реактивным двигателем. Мост на всём протяжении накренился на девяносто градусов и исчез у Орешка из-под ног. Она ухватилась за единственный уцелевший поручень.

Лялябет отчаянно завизжала.

– Я держусь, я держусь! – неубедительно кричала Орешек, беспомощно размахивая ногами над бездной. – Быстрее! Вытащите меня!

И тут что-то снова лопнуло.

36. Падение

Всё вокруг превратилось в замедленное кино.

Трос, за который она держалась, обмяк, будто желе. Орешек полетела вперёд.

37. Спасательный трос

– ОРЕЕЕШЕЕЕК?

Голос Лялябет раздавался глухо, словно где-то высоко-высоко.

– ОРРРЕЕЕЕЕШШШЕЕЕЕЕК? ТЫ НЕ УШИБЛАСЬ?

– КАЖЕТСЯ, НЕТ.

Орешек крепко цеплялась за что-то над головой и тихонько раскачивалась над ущельем.

– О’КЕЙ, ДЕРЖИСЬ КРЕПЧЕ! – это уже был Роквелл. – МЫ ТЕБЯ СЕЙЧАС ВЫТАЩИМ!

Пару секунд спустя она начала подниматься. Все мышцы на руках горели. Она посмотрела наверх и увидела, что держится за баллончик с краской, который достала из патронташа, а форсунка баллончика в свою очередь соединяется с краем обрыва длинной, тягучей, как резина, струёй краски. Падая, Орешек выпрыснула себе из баллончика спасательный трос. Как ни странно, она совершенно не помнила, чтобы ей в голову пришёл такой план. Всё, похоже, произошло бессознательно.

Орешек наконец оказалась на самом верху утёса; из последних сил она перебралась через край и повалилась в снег. На неё тут же прыгнули обрадованный Штришок и ещё сильнее обрадованная Лялябет. Роквелл сидел с красным лицом в нескольких метрах от них посреди большого мотка «верёвки», нарисованной краской из баллончика.

– Всё. Последняя соломинка, – тяжело пропыхтел он. – Хватит с меня. Орешек, пожалуйста, нарисуй дверь. Я хочу домой.

38. Блестящая мысль Роквелла

Орешек и Лялябет стояли над краем ущелья и смотрели вниз, на обломки моста, которые свисали с утёса в пропасть.

– Что же нам теперь делать? – спросила Лялябет.

– Не знаю, Эль-Би. Миссис М говорила, что надо быть у озера до темноты, – вот и всё, что я знаю.

– Так как же с дверью… – пробормотал у них за спиной Роквелл. Он по-прежнему сидел в снегу.

– Как нам спуститься к озеру? Есть у кого-то блестящие идеи? – спросила Орешек, вглядываясь за край обрыва.

– Ну, всегда можно прыгнуть со скалы вниз, – беззаботно предложила Лялябет.

– Очень смешно.

– Кстати… – вдруг оживился Роквелл, – почему бы и нет.

И у него на лице появилось выражение глубокой сосредоточенности.

Орешек нахмурилась.

– Доберёмся мы, конечно же, быстро, кто б сомневался. Просто будем немножечко, как бы это сказать, мёртвые.

– Не обязательно. – Роквелл поднялся на ноги, подошёл к сёстрам и заглянул в пропасть. Потом облизал палец и посмотрел в небо.

– Интересно, – кивнул он головой.

– Ты чего? – спросила Орешек.

– У меня рождается блестящая мысль, – сухо ответил он. – Можно даже и спрыгнуть, если будет правильное снаряжение.

– Какое… снаряжение? Парашют? – спросила Лялябет.

– Для парашюта здесь мало высоты. А вот какая-нибудь простая конструкция из крыльев сработает. Ну, и чтоб снизу было за что держаться.

– Не понимаю, – сказала Орешек.

– Это, наверно, смешно, но только вчера я читал про термодинамику, и, в общем, если ты стоишь, например, на краю скалы и держишь над головой какую-нибудь аэродинамическую поверхность, или крыло, а потом разбежишься до пятнадцати миль в час, то из-за скольжения воздуха по верхней поверхности крыла давление значительно упадёт. Это создаст подъёмную силу, которая… оторвёт тебя от земли.

– То есть ты полетишь?

– Ну, как бы да, будешь скользить по воздуху. А когда перелетишь через край пропасти, сила тяжести будет медленно притягивать тебя обратно к земле, но в то же время ты будешь продвигаться вперёд, – он посмотрел на озеро в глубине ущелья. – Теоретически, так можно спрыгнуть с обрыва и, управляя крылом, опуститься вниз.

Орешек протянула Роквеллу карандаш:

– Отлично! Нарисуй-ка это крыло.

– Но… я не умею! Я в рисовании бездарь!

– Чушь! Вообрази, что чертишь какую-то схему в тетради по физике и хочешь произвести огромное впечатление на Духа Смерти.