Крепкий орешек II. Шесть дней Кондора [сборник]

Десять минут спустя Пауэлл и три детектива уже звонили в дверь квартиры Уэнди. Они подождали минуту, а потом самый крупный из них вышиб дверь ударом ноги. Через пять минут Пауэлл уже докладывал шефу о том, что они обнаружили в квартире.

— Неизвестного мы не можем опознать на месте. Форма почтальона — явная маскировка. Автомат с глушителем, вероятно, использовали при нападении на общество. Судя по имеющимся признакам, можно предположить, что он и кто-то еще, возможно Малькольм, дрались. Малькольму удалось опередить его и завладеть автоматом. Я уверен, что он принадлежал почтальону, так как его сумка специально приспособлена для ношения такого оружия. Как представляется, удача продолжает прочно сопутствовать Малькольму. Мы нашли фотографию девушки, и, кроме того, у нас есть номер ее автомашины. Что бы вы хотели, чтобы мы предприняли теперь?

— Объявите через полицию всеобщий розыск на нее, ну хотя бы… за совершенное убийство. Это несколько собьет с толку приятеля, который так внимательно следит за нашими действиями и пользуется нашими официальными документами. А сейчас я хочу знать, кто такой этот убитый незнакомец, и я хочу узнать это как можно быстрее. Направьте его фотографии и отпечатки пальцев во все разведывательные ведомства с просьбой обработать их немедленно и срочно информировать нас о результатах. Не сообщайте о случившемся больше никакой дополнительной информации. Свои группы направьте на розыск Малькольма и девушки. Затем нам, как мне думается, придется подождать результатов.

Когда Пауэлл и его коллеги шли от дома Уэнди к своим машинам, то по улице мимо них медленно проехал «седан» темного цвета. Его водитель был высокого роста и болезненно худой. Пассажир, сидевший рядом с ним, имел впечатляющую внешность и глаза с пронзительным взглядом, скрытые за темными очками. Он жестом приказал водителю следовать дальше, не останавливаясь. Никто не заметил, как они проехали мимо…

* * *

…Малькольм долго кружил по Александрии, пока не нашел маленький автомагазин с открытой стоянкой, где продавались подержанные автомобили. Он остановился за два квартала до него и отправил Уэнди приобрести машину.

Десять минут спустя, присягнув в том, что ее фамилия действительно миссис Эджертон — это требовалось для регистрации покупки — и, заплатив дополнительно сто долларов наличными, Уэнди уехала со стоянки магазина в слегка подержанном «додже». Малькольм следовал за ней до парка. Там они сняли номера с машины Уэнди. Затем погрузили все свои вещи в «додж» и не торопясь поехали прочь.

Малькольм вел машину пять часов подряд. Уэнди не произнесла ни слова за всю поездку. Когда они остановились в мотеле «Пэрисбург», штат Вирджиния, Малькольм зарегистрировал их обоих как мистера и миссис Эванс. Он поставил машину сзади мотеля, чтобы, как он объяснил, она «не загрязнилась от проходящих мимо автомашин». В ответ на это заявление старая леди, хозяйка мотеля, лишь пожала плечами и вернулась к своему телевизору. Она видела подобных клиентов и раньше.

Уэнди лежала на кровати очень тихо, совершенно без движения. Малькольм не торопясь разделся. Он принял лекарство и вынул из глаз контактные линзы, после чего присел рядом с Уэнди на кровать.

— Почему бы тебе не раздеться и не поспать немного, милая?

Она повернула голову и медленно подняла на него свой взгляд:

— А ведь это все было взаправду, не так ли? — констатировала она своим мягким голосом, лишенным всяких эмоций. — Вся эта история ведь действительно случилась… И ты убил этого человека… В моей квартире ты убил человека…

— Вопрос стоял просто — либо он, либо мы. И ты знаешь это. Ты ведь попыталась сделать то же самое.

Она отвернулась от него.

— Да, я знаю.

Уэнди встала и медленно разделась. Затем она погасила свет и забралась в постель. На этот раз она не прижалась к нему, свернувшись калачиком. Когда час спустя Малькольм наконец заснул, Уэнди все еще не спала…

Воскресенье

— Итак, Кевин, мне думается, что мы добились некоторого прогресса.

Хотя слова шефа и прозвучали бодро и оптимистически, тем не менее отупение, сковавшее голову Пауэлла, не проходило. От усталости ломило все тело. Однако не ощущение физической тяжести беспокоило его. Он был устойчив и к более суровым условиям и напряжению, которых ему, по правде говоря, даже не хватало во время отдыха. Однако за последние три месяца, в течение которых Пауэлл только и делал, что отдыхал и восстанавливал силы, он обленился и привык к долгому лежанию в постели по утрам в воскресные дни.

Главное, что сильно его раздражало, было сознание неопределенности его нынешнего задания. До сих пор его участие в расследовании можно было охарактеризовать формулой «постфактум». Два года специальной подготовки и десятилетний опыт оперативной работы использовались в настоящее время для выполнения отдельных второстепенных поручений и для сбора рутинной информации. Любой полицейский мог бы выполнить такое задание. И многие из них делали это. Пауэлл поэтому не разделил оптимизма шефа.