Крепость

Он хотел только поздороваться, только поклониться Шона-беки, но не успел – знакомый до боли свист срывающейся с тетивы стрелы пропорол воздух. Волчица поймала правым глазом стрелу, дернулась, рухнула наземь и засучила лапами. Яшка, оказывается, всё это время простоял сзади с готовым к бою луком, выцелил ее и мгновенно выстрелил из-за его плеча.

Туган-Шона резко повернулся к нему, гневно вскинул правую руку – и тут в глазах полыхнула мощная красная искра и жаркое пламя разлилось по голове, щекам, шее, а в висках застучал огромный полковой барабан, выбивающий приказ к отступлению. Он зашатался и грузно осел на землю.

Второй удар совсем обездвижил воеводу. Яшка разбудил домашних, господина внесли в избу, положили к печке, бросились растирать тело яблочным укусом. Послали за попом. Тот прискакал верхами рано утром и успел соборовать обездвиженного раба Божия Тимофея. Полиферия склонилась над умирающим и после клялась, будто расслышала едва различимые слова, что шептали онемевшие губы, повторяя и повторяя: «Прости-прости-прости». Она ахнула, перекрестилась и пала на колени.

Затем он принялся дышать быстро-быстро, с хрипом втягивая и выталкивая наружу воздух, словно спешил надышаться напоследок. Зажгли свечу, начали молебен о здравии. Когда свеча прогорела, он замолчал и тихо отошел в иной мир.

При погребении присутствовал присланный князем сокольничий. Вдова Туганова рассказала ему о чудесной христианской кончине супруга и о его последних словах.

– На всё воля Божья, – сказал сокольничий сочувственным голосом, ничуть ей при этом не поверив. Он хорошо знал былого боевого товарища, уважал его бесстрашие и воинскую отвагу, но особого христианского смирения за ним никогда не замечал.

10

Пробуждение было медленным. Сон уже отлетел, но остались и витали в голове обрывки – образы пещерного Крыма, который он прошел вдоль и поперек в студенческие годы со студенческим товарищем. Чуфут-Кале, Качи-Кальон, Кыз-Кермен, Эски-Кермен, грот Староселье с огромным навесом, спасшим их от ливня, вдруг хлынувшего с небес, археолог Формозов раскопал тут знаменитую на весь мир палеолитическую стоянку. Высоченный Мангуп, выстроенный на плоской поверхности горы, столица недолго просуществовавшего княжества Феодоро, – они взбирались на самый верх полчаса по тонкой и витой тропке, и мелкие каменные оползни рождались прямо под ногами, шурша ссыпались вниз, оставляя в зеленой траве мутные белые языки. Остатки некогда величественных стен и отвесный обрыв над пропастью, который незачем было защищать от неприятеля, и ветер, вдувающий свою энергию прямо в лицо. Посадки грецкого ореха на высокогорных лугах, прямоугольники рощ, где под ногами хрустела старая шелуха, а свежая ореховая кожура красила пальцы и ладони в черно-синий, долго не смываемый цвет. Розовые восходы, нежные и безветренные, и появившиеся первые солнечные лучи на утреннем холодке, бьющие прямо в лицо и озаряющие пещерную келью средневекового монастыря, в которой они ночевали около маленького костерка, как и сотни туристов, расписавших стены глупыми и непотребными надписями. Заброшенные кошары с землей, ископыченной в терку овцами, лесники в зеленой форме и фуражках с кокардами, проверявшие их рюкзаки на предмет покражи орехов, тракторист Валентин, напоивший самодельным вином прямо из десятилитровой канистры, в благодарность за папиросу, Бахчисарайский фонтан, роняющий драгоценную слезу, и пересохшие русла ручьев, выстланные потрескавшейся на солнце глиной. Скалы в море, облепленные зелеными прядями водорослей у подножия генуэзской крепости на диком пляже, и щедрое застолье в музейчике при крепости, где их так тепло встречали коллеги-археологи.

Туган-Шона, привидевшаяся его кончина – не те ли воспоминания студенческого путешествия породили его сон? Мальцов потянулся, потер глаза, опустил руки и, ощутив холодные подлокотники каменного кресла, проснулся окончательно, понял, что отрубился в подземной церкви, которую сам же и открыл. Он встал со своего каменного трона бодрый, отлично выспавшийся. Глубокий сон восстановил силы, привел взбудораженную нервную систему в порядок. Свет в окошке стал серым, выходит, он проспал долго – похоже, приближалась ночь.