Крепость

- Надеюсь, ему удалось добыть хоть одного, иначе нам придется хлебать все дерьмо из его параши, – произносит Йордан и, помолчав, добавляет: – Охота длится до ноября. Изысканное общество. Высшие офицеры. Избиение младенцев – или как еще назвать действия этих придурков. Боеприпасы оплачивает Великий Рейх, а сияющие отвагой фотопортреты мы размещаем в здании: в предписанном количестве и размерах.

Не хочет ли Йордан, начав этот разговор, выманить меня из моей раковины? Честен ли он? Оригинал Йордан. А может быть всего лишь один из тех, кто по-своему чудаковат и лишь маскируется – также как и я?

Узнаю от него еще кое-что: этот старый профессионал в подаче новостей, влюбленный до безумия в мотоциклы, старался заполучить мотоцикл БМВ 500. «Во-первых, мотоциклу надо меньше бензина, во-вторых, везде можно проехать» – таковы его аргументы в споре о мотоциклах. На мотоцикле он более независим, чем на автомобиле – поясняет Йордан. Ему не надо водитель, не надо ни о ком заботиться.

Появляется адъютант, и Йордан мгновенно подмигивает мне. Когда мы вновь одни, он интересуется, нет ли у меня желания махнуть на веселенькую прогулку куда-нибудь.

- Если только в отель, – отвечаю.

– В отель? – Я живу в городе. – Чего это вдруг?

- Бурлящая от эмоций наша гостиница совсем не в моем вкусе!

- Тише, тише! А где же этот твой чудесный отель? – Прямо на Авеню de l’Opera.

Йордан удивленно зацокал языком: – Ну, ты даешь!

Мотоцикл издает ровный сочный звучный тон. Тем не менее, замечаю, что не совсем доволен этой поездкой: постоянно приходится придерживать левой рукой фуражку, а правой крепко держаться за бугель седла. Ноги при этом нелепо растопырены.

Йордан делает круг: мы с шумом несемся вниз по Champs-Elys;es, и через Rond Point к Place de la Concorde, и я ловлю себя на мысли: несмотря ни на что – чудная поездка! Йордан делает крюк, минуя Obelisk и снова минуя Arc de Triomphe, небольшой подъем. Потом мы описываем большой круг вокруг Arc de Triomphe и как только выворачиваем на широкую улицу, Йордан едет уже как следует.

В этой второй поездке чувствую себя получше и даже отпускаю бугель седла. Не могу разговаривать с Йорданом, а когда убираю руку от фуражки, она в ту же секунду улетает прочь. Нет никакой возможности разглядеть хоть что-нибудь. Невыносимо воняет выхлопными газами, хотя машин не так уж и много.

На этот раз Йордан направляется на Place de la Concorde, оставляя слева Морское министерство, минует Rue Royale на Madeleine и прибавляет газу по дороге к Опере. Снова сбрасывает газ, поворачивает направо и опять прибавляет газу. У моего отеля описывает поворот под острым углом и мягко тормозит перед центральным подъездом.

- Ну? – интересуется Йордан так выжидательно, словно это он изобрел мотоцикл.

- Тебе не удалось меня сбросить! – отвечаю резко.

- А, ну это вопрос привычки!

- Возможно, – уступаю его нажиму, – мое восприятие несколько замедленно. Я даже не заметил, растут ли в сквере у Rond Point тюльпаны или нет…

- Тюльпаны там растут, – парирует Йордан, – красные и желтые.

Йордан ошарашен тем, как роскошно я устроился.

- Каждому свое, – язвительно отвечаю, – Suum cuique, как говорят латиняне. Нельзя же в том борделе жить.

- А прямо за домом иметь первоклассный бордель Chabanais…

- Так точно-с! Только и могу вымолвить.

- Прошвырнемся куда-нибудь вечерком? – спрашивает Йордан.

- Отличная мысль. Когда?

- Ну, скажем в 8 у кают-компании.

- Тогда мы там сможем заодно и перекусить.

- Ладно. Но свой БМВ я лучше оставлю в Отделе. Приеду на метро, – и с этими словами Йордан испаряется. Успеваю заметить его опасный поворот под острым углом – ну, циркач!

Какое-то время топчусь по огромному номеру и ощущаю горячее желание сбросить с тела эту опостылевшую форму. В своей гражданской одежде ощущаю себя французом среди французов.

Меня опять тянет на улицу. Если повезет, то посещу сразу с десяток знакомых мест. Сначала пойду к зданию Оперы, затем или в направлении Madeleine или, что еще лучше по широким бульварам в направлении Porte Saint-Denis. Значит, решено: по бульвару des Italiens, затем по бульварам Montmartre, Poissonniere, Bonne Nouvelle, Saint-Denis – и может быть еще дальше по бульвару Saint Martin до Place de la Republique. А оттуда уже рукой подать до Canal Saint Martin.

Нужно смотреть на все очень внимательно, если хочу увидеть признаки оккупации: к примеру, на рекламных щитах написано слово Musik, а не Musique . На открытых платформах омнибусов установлены емкости с горючим. В витринах магазинов Charcuterie и Produits Laitiers стоят лиственные растения – и ничего больше. Жители уже привыкли к развивающимся на всех официальных зданиях и конфискованных у французов отелях флагам со свастикой. Полно везде и плакатов правительства Виши , они наклеены на дощатые стенды. Но никто уже на них не обращает внимания.

В ушах звенят рифмы детства, заученные в школе, когда Блюхер был на очереди: