Крепость

Ну а теперь мы, пожалуй, можем и на себя немного потратиться. Лесть так и течет с моих губ: Свитер в витрине просто великолепен. И, конечно, это ангора.

- Mais bien sur, monsieur!

Не может ли она примерить один из свитеров из витрины на свое прекрасное тело, чтобы я мог увидеть, достаточно ли он длинен?

- Mais non , – отвечает продавщица внезапно писклявым голосом. Но в следующий момент хватает один из свитеров и исчезает вместе с ним за тонким занавесом. А затем снова выходит и выглядит как само воплощение Симоны: такой же рост, такая же стройная фигурка. Только груди чуть поменьше.

Стою как вкопанный, выкатив глаза и даже пытаюсь сделать пару-другую глубоких вдохов, пока снова не оживаю.

Заикаясь от волнения, быстро выпаливаю, что то, что вижу сейчас перед глазами, невообра-зимо, удивительно красиво, и судорожно пробую при этом сформулировать свои чувства: Жел-тый свитер из ангоры, точно такой же окраски, как носила Симона, потому что желтый так хо-рошо подходил к ее коричневой коже – желтый цвет точно в середине между неаполитанским желтым и лимонным, не слишком слабо и не слишком ярко.

У продавщицы такие же темные глаза, как у Симоны, а ее волосы имеют ровный темно-коричневый цвет, почти черный – она тоже выглядит как девушка-таитянка, и то, что она вы-брала желтый свитер, конечно, не простая случайность: Она тоже знает, что ей лучше всего подходит.

А как насчет этого, спрашивает меня продавщица и берет в руки сиреневый свитер. И тут меня охватывает легкое головокружение: Это точно такой же, другой ее свитер, в котором я когда-то рисовал Симону. Уже само это трезвучие цветов – желтого, сиренево-фиолетового и коричневой женской кожи – могло бы свалить меня с ног.

А затем продавщица погружает свои тонкие коричневые пальчики в фиолетовое руно и дви-гает ими там, будто ползущими червяками... Должна ли она принести какой-либо другой свитер из витрины, спрашивает она при этом.

Да, все же, по возможности все, чтобы мы смогли сделать правильный выбор!

Размер превосходен – «…pourrait pas etre mieux» . А затем присоединяется еще и клуб-нично-красный – нет, скорее клубника с молоком – и еще два белых и один яркого кобальтово-го цвета. Что за великолепный приглушенный пастельный тон!

Должна ли она также продемонстрировать и сиреневый пуловер? Ну, конечно же! прошу ее об этом.

Когда я, в то время как девушка переодевается, запускаю обе руки в мягкую шерсть, то вне-запно картина Симоны исчезает, и вместо Симоны передо мной возникает совершенно другая сцена: Я оказываюсь снова во Флотилии и смотрю, как шмонаются рюкзаки пропавшего в море экипажа. Из одного рюкзака лапы писарчука из канцелярии вытаскивали такие же мягкие свитера из ангоры, как и эти. Один за другим они развивались будто китайские чудоцветы в стакане воды...

Но вот продавщица возвращается, и я замечаю, как пристально она смотрит на меня. Ее взгляд пересекается с моим, и она внезапно прекращает свои движения руками. Какое же я должен был произвести на нее впечатление!

Проклятье, я должен был бы разорвать свой ремень и броситься на нее, так, чтобы продав-щица закричала о помощи. Но вместо этого натягиваю на лицо улыбку и восхищенно воскли-цаю:

- C’est bien – c’est tr;s, tr;s bien. C’est juste ce que je d;sire. Qu tombe bien! – болтаю без умолку, как попугай; пытаюсь вести себя совершенно нормально и одновременно готов прова-литься сквозь землю от стыда за свое замешательство. Слава Богу, я снова одерживаю верх. Чу-десная идея! Свитер из ангоры, практичный, как шуба. Маленький, но какой отличный! И столько много в одном флаконе.

В таком прикиде в меня многие влюбятся. Безупречный товар, идеальный подарок...

Говорю, что хотел бы купить их все.

- Mais oui!

Я хочу скупить всю витрину.

Продавщица приносит еще два свитера из витрины.

- Fini , – произносит она высоким голоском и взмахивает при этом обеими руками как крыльями.

Да, конец! Из-за недостатка товара придется закрыть магазин!

Шутки и смущенные речи. Удивляюсь, откуда я беру такое вдохновление.

Ну а теперь быстренько упаковать добычу и вперед!

Серьезно ли я ранен, хочет знать продавщица. Нет, не очень... Я могу сам вынести свои по-купки! Нет, никаких двух пакетов, лучше один большой и его аккуратно перевязать.

И вот:

- Au revoir! Et merci beaucoup!

На пороге спотыкаюсь.

- Cela ne se casse pas! – щебечет продавщица.

- Heureusement! – бросаю назад в магазин.

Оказавшись снова на улице, на один момент кажусь себе тем грабителем, что выносил ковер. Это и в самом деле было, конечно, тоже близко к грабежу. Набрался как сумасшедший. Определенно: За все заплачено, но что сегодня стоят эти гроши?

И тут же быстро прогоняю прочь угрызения совести.

Меня охватывает чувство голода. Не хватало еще, чтобы мы в Нанси не попробовали их ла-комства. Промотаю все деньги, и думаю, это уже ничему не сможет повредить. Спущу послед-ние деньги.

И, в конце концов, я должен позаботиться о моих обоих бойцах. Черт его знает, когда мы снова найдем что поесть.

Сделаюсь tabula rasa! А потом: Au revoir, la douce France – Прощай навсегда!