Крепость

Стоящая в Бункере подлодка принимает в свое чрево совершенно новых «угрей». Бог знает, как прицепилось к торпедам это название — «угорь»! Торпеды чертовски не похожи на этих длинных морских обитателей, угрей. Когда торпеды лежат на стеллажах, они производят скорее непристойный вид: выглядят как огромные, сложенные штабелем пенисы. Однако довольно дорогие пенисы. Здесь хранятся торпеды стоимостью, наверное, в миллион марок. Висящий над ними раскоряченный паук крана завершает собой эту похотливую картину Великого Германского Рейха. Отдельно лежит торпеда для парохода — полностью снаряженная — тоже стоит прилично. С так называемым отрицательным эквивалентом.

Чувствую, что от этих невеселых размышлений у меня невольно кривится лицо. Хочу вывести какие-либо итоги из увиденного, но в голове полная каша. Тяжело бьется мысль: «Нанесение ущерба в качестве желаемого возмещения такого же ущерба — уничтожение в качестве цели неимоверных потуг» — для меня это полный бред.

На лодке открыт торпедный люк, погрузочный лоток закреплен, один «угорь» уже висит на крюке крана и отсвечивает тусклым серебром в свете Бункера. Вот его голова исчезает в темном люке.

Доносятся голоса: «Хорошо пошла!» — «Подмажь вазелином — еще лучше будет» — «Как в гладкой вульве» — «Точно — ха-ха-ха!» — «Суй! Суй! Суй еще одну!» — «Вижу, парни точно говорят: ««Хорошо смажешь — хорошо вдвинешь!»» — «Схвати себя за задницу и пощупай — там она еще или нет».

Хороший совет! Мне бы тоже не мешало ущипнуть себя за задницу — и на несколько минут ощутить, что я еще ЖИВУ.

Иногда со мной происходит так, что несколько часов чувствую себя не в своей тарелке. Как, например, сейчас в этом Бункере. В такие моменты я воспринимаю мир как сквозь пелену тумана или сквозь матовое стекло не очень чистого объектива фотоаппарата.

Но всегда ли может помочь щипок за задницу?

Бывают дни, когда все кажется словно удаленным от меня. И тогда меня охватывают неясные предчувствия, как во сне: Я словно облако — то забираюсь, то опускаюсь в НИКУДА.

Иногда ночами не могу уснуть долгими часами, и что-то обдумываю и над чем-то размышляю, потому что во мне беспрерывно крутятся разные виденные картины: неясные, расплывчатые, туманные. Хорошо проэкспонированные, и в то же время блекло-белые, молочно-туманные….

— Народ с 1-ой флотилии переезжает, — объявляет Старик в столовой. — Куда это? — интересуется оберштабсдоктор. — В Бункер — Ангар, построенный Организацией Тодта! — отвечает Старик, — Морское училище полностью разбомблено. Во время последнего воздушного налета у них было много убитых.

— Могу лишь удивиться, что у нас ничего подобного не произошло, — произносит Доктор.

Ради Бога! Не сглазить бы! Мелькает мысль. Так: тьфу-тьфу-тьфу и трижды сплюнуть!

— А почему они не перебираются в штольни за Бункером подлодок? — спрашиваю громко.

— Они уже заняты. Их разделили между собой Комендант крепости и Морской комендант. Есть еще три штольни, но одна из них хранилище припасов.

Мне приятно, что Старик охотно отвечает, и продолжаю поддерживать разговор:

— Комендант крепости — Морской комендант: как можно вообще разделить компетенцию в чем-то?

— Согласно приказу, такие опорные точки флотилии как оборонительные позиции, должны находиться в распоряжении и быть подконтрольными БКОО т. е. Брестскому Командованию Объединенной Обороны.

— Это еще что за зверь — Брестское Командование Объединенной Обороны?

— Я же и пытаюсь тебе это объяснить, — терпеливо говорит Старик, — Это значит, что мы находимся в прямом подчинении у Морского коменданта — точно так же, как и военно-морские артиллерийские части. Общее же руководство осуществляет контр-адмирал Келер — он отвечает за оборону побережья.

— Адмирал отвечает за оборону суши?! — восклицает Доктор.

— Так точно. В данный момент это так.

— Но защита побережья — это же смешно! — рубит с плеча Доктор, — Как это будет выглядеть: Защита побережья? Ведь стоит союзникам высадиться по всей линии берега, и на ЭТОМ побережье их не разглядишь!

— Вот этот-то человек точно не застрелится! — восклицает Старик, — У него для этого слишком высокое звание. Комендант крепости — всего лишь полковник. Полковник фон Мозель. А Главный управляющий верфью — вице-адмирал Ширмер…. Ну вот теперь вы знаете все!

Чуть привстав со своего кресла, Доктор изображает полупоклон и низким голосом говорит:

— Покорнейше благодарим за столь ясное изложение.

— А ведь еще есть и Капитан порта? — интересуюсь вслух.

— Да. К сожалению. Он — капитан первого ранга, — отвечает Старик, прихлебывая из ложки. Он пытается говорить ровно и тихо. Но когда после обеда выходим во двор, у него вырывается:

— Все, кажется, еще больше запуталось. Мы вообще точно не знаем, где находимся. Объединенная Оборона — это всего лишь еще одна дурь. Здесь это видно каждому, даже самому последнему прощелыге!

Обер-лейтенант Хорстманн хотел бы, так написано в записке, найденной мною в моей комнате, встретиться в городской столовой — сразу после обеда, то есть сейчас.