Крепость большого леса

Лейтенант замолчал, следуя совету, механически поднимая голову, всё ещё не привыкнув к тому, что система обзора «демонского» суперджета позволяла наблюдать за внешним миром, не делая никаких движений.

– По-моему, там какое-то сгущение…

– Сейчас посмотрим.

Самолёт набрал скорость, и через несколько минут сила тяжести появилась вновь, но уже с обратным знаком: аппарат со всем его содержимым потянуло вперёд, к непонятному «сгущению».

Максим затормозил, борясь с желудком, реагирующим на невесомость.

– Что видишь?

– Ковёр… пёстрый слой… мох, что ли?

Максим развернул самолёт так, чтобы корма обратилась к «слою мха».

– Это Лес.

– Лес?! – изумился Редошкин. – Не может быть! Мы что, сделали петлю и вернулись обратно?!

– Мы летели прямо, никуда не сворачивая. Вместо космоса со звёздами над нашим Лесом располагается точно такая же равнина с Лесом. Было бы время, мы бы поднялись к нему и осмотрели детально, но вряд ли глаза обманывают нас. Когда-нибудь устроим экскурсию с нашими экспертами.

– Что же получается, здешняя вселенная – бутерброд?

– В смысле?

– Один слой – ландшафт с Большим Лесом, второй – тоже Лес, а между ними воздушный слой. Чем тебе не бутерброд?

– Молодец, ты явно заразился от Кости его сумасшедшими идеями. Но в качестве основы для дискуссии годится. Хотя мы ещё не принимались изучать этот мир серьёзно.

– Ты собираешься жить здесь до конца жизни?

Максим повернул голову к спутнику. Тот смотрел на него с мрачным выражением лица, будто ждал неприятное известие.

– Жора, пора осознать, что мы отрезаны от Земли, как ни прискорбно принимать это обстоятельство за истину. Вполне может случиться, что домой мы не вернёмся. Надеюсь, ты не паникёр? В депрессию уходить не станешь?

– Я не паникёр, – дёрнул уголком губ Редошкин. – Мог бы не спрашивать. Но с нами гражданские… Вероника…

– Вот и будем поддерживать у них надежду на возвращение. Тем более что шанс имеется. Если вселенные нередко сталкиваются и соединяются через червоточины…

– Иномерианы.

– …то вероятность обнаружить ещё одну не нулевая, – закончил Максим.

– Оптимист ты, однако, командир.

– А ты пессимист?

– Ну, если учесть формулировку: пессимизм – это преждевременно высказанная правда, то я пессимист.

Максим засмеялся.

– Плохо тебя воспитывали родители, Жора, не научили говорить правду вовремя.

– Я подкидыш, меня органы воспитывали.

Максим протянул лейтенанту руку, и тот с размаху стукнул по его ладони своей ладонью.

Самолёт устремился в обратный путь, к знакомому «слою бутерброда» с Большим Лесом, ставшим почти родным.

На этот раз Максим заставил аппарат лететь с максимально возможной скоростью, и до равнины с кратером они домчались всего за двадцать две минуты.

– Хорошая машина! – прокомментировал испытания «демонского» суперджета Редошкин. – Движок бесшумный, летает быстро, и кабина герметичная. В паузе невесомости дышалось легко, да и температура не падала. Жаль, что конструкторы не догадались закапсулировать кабину каким-нибудь полем. Ведь если двигатель создаёт антигравитационную тягу, он мог бы и экипаж уберечь от перегрузок и невесомости?

– Может, мы просто не знаем, как включается защита, – сказал Максим. – Вернёмся в Крепость, попробуем разобраться, пусть учёная братия поломает голову.

– Итак, курс на север?

Вместо ответа Максим врубил форсаж.

⁂

До чёрного леса долетели как стратегическая ядерная ракета – сделав бросок через стратосферу.

Совершили круг, наблюдая за роением шмелей и рысканьем эскадрилий «птеродактилей». Затем сориентировались – и двинулись дальше.

Максим запомнил подсказку взятого в плен пилота «Ми-8», хотя она и была приблизительной, но выбирать направление не приходилось, и самолёт прыгнул на полторы тысячи километров «к северу», где должен был располагаться некий «центр обороны» противника владельцев Крепости.

«Северный» ландшафт отличался от «южного» тем, что воронок здесь было ещё меньше, а холмов больше. Реки делали петли, впадая в озёра, покрытые космами водорослей.

– Кстати, давай искупаемся, пока никто не мешает. Я бы и бельё поменял, да в Крепости его нету.

Максим подумал о Веронике, которая тоже давно просилась искупаться, и согласился с предложением лейтенанта.

Нашли небольшое озерцо с чистой, не заросшей водорослями лагуной, искупались, почувствовав огромное облегчение. Как утверждали учёные, земная жизнь родилась в глубинах морей, и геном человека содержал память этого процесса в глубинах ДНК, реагируя на чистую воду как на самый радостный подарок.

Потыкавшись по окрестностям, меняя высоту барражирования от двухсот метров до пяти километров, Максим наконец выдохся и, посадив самолёт на поляне в окружении мощных «дубов» и «сосен», снял с головы рога.

– Здесь надо жить постоянно, – сказал Редошкин, понимая чувства командира. – Чтобы вести круглосуточное наблюдение.

– Наверное, ты прав.

– Надо было взять беспилотник, у нас ведь есть один в разобранном виде. Было бы легче обследовать местность.

– И в этом ты прав.

– Что будем делать?

Максим заторможенно достал флягу, сделал несколько глотков воды.

– Остаётся только один способ.