Крепость души моей

От опасности убегают. К чему-либо интересному, напротив, спешат со всех ног. Обросший шерстью великан – сам того, вероятно, не желая – оказался в обеих ипостасях. Пугливых вымело из парка в первые же минуты, результатом чего и стала урна, лежавшая на боку. Иные оказались крепкого закала. Про случай на площади слыхал каждый, да и великан вел себя вполне миролюбиво.

И, конечно, кино. Кто бы ни крикнул, а подхватили в сотню луженых глоток:

– Кино снимают! Кинг-Конг! Сюда-а-а-а!..

Великан, он же Кинг-Конг, брел между тем дальше – от аттракционов к выходу, где ворота. На пути его никто встать не решился, зато по бокам народу собралось изрядно. Кинг-Конг словно чувствовал, переставлял ножищи медленно, основательно, давая возможность любопытным лилипутам поспевать за удивительным гостем.

Шаг-шажище, еще шаг…

Остановился, по сторонам взглянул. Грустно, тоскливо, без всякой злости.

– Сюда! Сюда!

– Ух ты-ы-ы!

– Сколько же такое нарисовать стоит?

Насчет «нарисовать» сообразили, когда гигант зацепил бедром бетонный столб с проводами – и не заметил. Могучая плоть прошла через бетон, ни один из проводов даже не дрогнул. Потом кто-то разглядел-таки зазор под пятами Кинг-Конга. Естественно, у кого-то оказался фотоаппарат, у остальных – мобильные телефоны со всеми полагающимися прибамбасами. Волосатый гость техникой не фиксировался. Спрятав «Nikon» в футляр, фотограф вынес вердикт:

– Защитку поставили. Жлобы голливудские!

А Кинг-Конг шел себе и шел. Вот и ворота впереди. Высокие, но для гостя – пустяк. Перешагнет, даже ногу не слишком задирая. Со стороны улицы, от троллейбусной остановки, спешили новые зеваки, вдали прорезался мерзкий глас сирены.

– Сюда-а-а-а!..

Великан остановился, моргнул всеми тремя глазами – и внезапно присел на корточки, уложив дубину на край аллеи. Покосился на сопровождающих, сделал понятный жест, приглашая подойти ближе.

Решились, хотя и не сразу. Сперва фотограф, оставшийся без снимков, за ним – курсант-летчик с девушкой, двое молодых людей с «паком» пива… А там и все прочие, включая мамаш с чадами от двух лет до восьми. Великан терпеливо ждал. Наконец, моргнув верхним глазом (тем, что посреди мощного лба), поклонился, прижал когтистую ладонь к сердцу.

– Здравствуйте, товарищ артист! – пионерским голосом отозвалась пенсионерка в белой панаме.

– Good afternoon, Mr. King Kong! – подхватил образованный курсант. – How do you like our City?

Уши дрогнули. Великан нахмурился, покачал головой.

– Не слышит, – рассудил фотограф. – А незачем было защиту от копирования ставить!

Мальчик лет десяти извлек из кармана кусок мела. Наклонился, чиркнул по асфальту раз, другой…

«Helo!»

Строгая мама поспешила мел отобрать и вписать недостающее «l».

Кинг-Конг кивнул с пониманием и полез за пояс. Оттуда был извлечен кожаный свиток – небольшой, в человеческий рост. Огромная лапища пристроила свиток на асфальте, развернула…

Собравшиеся кинулись вперед, обступили пергамент. Детям места не хватило, о чем поведал жалобный плач. Но и счастливцы поняли немногое. Ряд волнистых линий, дорожки странных знаков. Орнамент?

– Карта! – уверенно рассудил дед преклонных лет. – Иностранного происхождения, между прочим. Значит, шпион! Вы его тут, граждане, придержите, я за милицией схожу.

– Держи сам! – последовал дружный ответ.

Бдительный дед дернул шеей:

– Ми-ли-ци-и-и!..

Получив по той же шее, предпочел умолкнуть.

– Иврит, – вмешалась загорелая брюнетка с симпатичным носиком. – Очень древний вариант, но понять можно. Пропустите-ка…

Пропустили без возражений. Лишь бдительный дед буркнул неодобрительное о космополитах, которые, как известно, космы палят. Но очень, очень тихо.

16:44 …Свят Саваоф, свят Саваоф…

– …Рефаим. Рефаим, сын… Сын Енаков.

Брюнетка всмотрелась в след от когтя:

– И внук Эмимов.

Когтем пришлось писать великану – на обратной стороне карты. Попытки взять мел или нацарапать что-то на асфальте оказались тщетными. Зато брюнетка орудовала мелом вовсю, заставив публику отойти, дабы прибавилось места.

– Про гражданство спросите! – подал голос старший милицейского патруля.

Стражи порядка наконец-то добрались до места происшествия.

– Земля Ездралион! – девушка выпрямилась, устало повела плечами. – Там он – должностное лицо, вроде нашего… Да, точно! Он – судебный пристав! Но не местного суда, а какого-то высшего…

Милиционер прокашлялся и на всякий случай поднес ладонь к фуражке, приветствуя коллегу. Но тут же спохватился:

– А чего он, гражданка, здесь оказался? У нас решения всяких там Едре… Ездральонов недействительны. Вы ему перетолкуйте, а то непорядок!

Взять мел брюнетка не успела. Кинг-Конг по имени Рефаим оказался понятлив. Могучие ручищи вознеслись вверх, к вечерним небесам, затем ладонь перевернула пергамент. Острый коготь ударил точно в центр изображения.

– Заблудился! – хмыкнули в толпе. – А нечего орангутангов брать на службу!

Коготь вновь уткнулся в рисунок на карте. Великан насупил все три брови и сжал ручищу в кулак.

– Бумммм!

Удар в грудь – один, другой, третий. Что есть силы, от всей великаньей души.

– Бумммм! Бумммм! Бумммм!!!