Крепость королей. Расплата

Агнес навострила уши. Если Шпейер пал, то и до Анвайлера недалеко… Может, крестьяне уже и Трифельс захватили?

— Воистину, дело ваше правое, — Барнабас усердно закивал, переминаясь с ноги на ногу; Агнес буквально видела, как он соображает. — А… скажите, как обстоят дела в Шварцвальде? Там тоже война? Мы-то хотели спуститься по Кинцигу и оттуда…

Ландскнехт зычно рассмеялся.

— Не лучшее ты выбрал время для путешествия, ох не лучшее. Я разве не говорил? В стране разруха, деревни сожжены. Только дурак отправится сейчас в дорогу. Там вас только смерть ждет.

В это мгновение подал голос один из попугаев:

— Папа жрет как жаба, Папа жрет как жаба!

Второй тут же подхватил:

— Слава кайзеру, слава кайзеру!

Солдат насторожился и с недоверием взглянул на Барнабаса.

— Что это, черт возьми, такое?

— А всего-то говорящая птица, — Барнабас заставил себя улыбнуться. — Мы бродячие артисты. У меня еще есть обезьяна и…

— Артисты с обезьяной? — Ландскнехт восторженно оглянулся на своих товарищей, которые уже собирались двигаться дальше. — Эй, слыхали? Такие нам в обозе не помешают, верно? После резни солдатам всегда хочется развеяться. А у вас и девки, как я вижу, имеются… И вполне себе пригожие!

Солдат похотливо взглянул на Агнес. Та все сидела у борта и оттуда наблюдала за разговором. Барнабас между тем размышлял.

— Благодарю! — крикнул он наконец ландскнехту. — Я хорошенько обдумаю твое предложение.

— Обдумай. И учти вот еще что: там, где мы, всегда есть чем поживиться. Женщины, вино, золото… Мы выпытываем у крестьян, где они прячут деньги, а потом вешаем на ближайшем суку!

Ландскнехт со смехом ударил в барабан и примкнул к колонне, которая, точно армия муравьев, все тянулась по мосту. Барнабас еще долго стоял на пристани. Потом развернулся к своим людям и пленницам, подкрутил черную бороду и властным тоном произнес:

— Вы слышали, что он сказал. В Шварцвальде слишком опасно. Я не собираюсь рисковать жизнью ради каких-то дикарей, ожидающих непорочного товара. Тем более когда есть предложения куда более заманчивые… — Он ухмыльнулся и довольно потер руки. — Мы отправимся вместе с армией на север. Если волнения утихнут, то мы всегда успеем проплыть по Дунаю и продолжить дела. А до тех пор будем скитаться там, куда судьба забросит.

Барнабас поднял голову и потянул носом, как собака. В воздухе пахло дымом от факелов, порохом и лошадиным навозом.

— Я чую деньги, много денег. Разгружайтесь, ребята, и своруем повозку. Отправляемся на войну.

Потом с блеском в глазах барышник повернулся к Агнес.

— Раз уж Каиру ад-Дину ты не достанешься, то не вижу смысла и дальше держать тебя невинной, — сказал он с подчеркнутым равнодушием. — Ты как-никак моя собственность. Во всяком случае, до тех пор, пока кто-нибудь не предложит за тебя хорошую цену.

Без лишних слов он схватил Агнес за волосы и потащил за несколько бочек, а там прижал ее к борту. Все произошло так быстро, что та не успела ничего предпринять.

Она лихорадочно нашарила нож Самуэля, спрятанный в рукаве, но клинок выскользнул из руки и скрылся в воде.

В следующее мгновение на нее навалился Барнабас. Агнес рвалась и отбивалась, но сильные, волосатые руки держали крепко, словно тиски. К горлу подступил комок от его зловонного дыхания. С потом и вонючей портовой водой оно сливалось в запах, которого Агнес не забудет никогда в жизни.

«Я убью тебя за это, — думала она. — Когда-нибудь я тебя убью. Я или Матис, если нам еще доведется увидеться с ним».

— Всегда хотелось узнать, каково у графинь между ног, — прошептал Барнабас ей на ухо и медленно полез пальцами под юбку.

Барабанная дробь ландскнехтов и смех остальных мужчин заглушали отчаянные крики Агнес.

* * *

А по переулкам Анвайлера под прикрытием ночи скользил темный силуэт. Всего в нескольких шагах прошла группа стражников с алебардами, но человек прижался к стене и слился с мраком.

Пока стражники не прошли, Каспар не отнимал руки от рукояти кинжала. Это уже четвертый раз, когда он в пределах города наткнулся на патруль. Казалось, Анвайлер был всецело во власти восстания, как и все уголки этой богом забытой глуши. Чтобы добраться сюда из Венеции, Каспару потребовалось больше времени, чем предполагалось. Юг Германии был целиком охвачен огнем. Крестьяне бунтовали и захватывали города один за другим. На дорогах царили беспорядки. Всякий, кто путешествовал в это время верхом, да еще в одиночку, сильно рисковал. На дорогах всюду караулили повстанческие патрули. С важным видом крестьяне останавливали и допрашивали всех путников. Любой мог оказаться шпионом епископа или герцога, и Каспар понимал, что темная кожа навлекала на него особое подозрение. Он был другим, и одно лишь это считалось в такое время преступлением.