Крепость королей. Расплата

— Это потайная комната, в которой прежде в неспокойные времена прятали императорские регалии, — продолжала Агнес, и голос ее разнесся по сводам. Она обвела рукой всех коронованных бородатых мужчин на стенах. — Карл Великий, Людовик Немецкий, Отто Великий, Барбаросса, Каролинги, Оттоны, Сальеры, Вельфы и Гогенштауфены… Все они были коронованы на немецкий трон при помощи императорских регалий. Мама рассказывала мне об этом зале, теперь я наконец вспомнила… — Она уставилась в пустоту и говорила, словно под гипнозом: — Когда Иоганн фон Брауншвейг и Констанция сбежали из-за предполагаемого заговора против германского короля и выяснилось, что с ними пропало и святое копье, регалии наконец вывезли из Трифельса. Роскошный когда-то зал опустел, лишенный своих сокровищ. Позднее, когда Габсбурги схватили Констанцию, они сочли верхом коварства замуровать здесь последнюю наследницу Гогенштауфенов. Окруженную правителями, преемницей которых она могла стать. Но Констанция выстояла и унесла тайну с собой в могилу.

— Значит… здесь нет никаких подсказок, где может быть копье? — тихо спросил Матис.

Агнес улыбнулась.

— Я сказала, что она унесла тайну с собой в могилу. Здесь ее могила — а вот и подсказка.

Она показала на рисунок под изображением Барбароссы, который Матис прежде не заметил. В отличие от остальных рисунков этот был очень простым и походил скорее на детский. Собственно, он и состоял-то всего из нескольких линий. Краски давно поблекли. Прежде, очень давно, цвета были, вероятно, красными, зелеными и черными. И все-таки изображение было еще вполне различимо.

Матис угадал строение с башнями и куполом. Внизу, начертанные корявым почерком, значились несколько слов. Потом линия сползала вниз.

Место, где всякой вражде приходит конец…

— Этот рисунок я видела во сне, — сказала Агнес. — Констанция нарисовала его перед самой смертью. Этот рисунок приведет нас к святому копью. Надо только…

В это мгновение над ними прогремели несколько выстрелов, и потолок заходил ходуном. На пол посыпались мелкие камешки и обломки покрупнее. В углу по стене побежала трещина. Крестьяне закричали и бросились по коридору обратно в камеру.

— Подождите, чтоб вам пусто было!

Йокель с руганью бросился следом. У выхода он все же обернулся на своих пленников и крикнул:

— Если хотите еще раз солнце увидеть, то поторапливайтесь! Проклятье, я хочу знать, где это святое копье. А потом можете проваливать к черту!

В скором времени все трое стояли в парадном зале. В окнах брезжил рассвет.

Ландскнехты наконец двинулись на штурм. Через равные промежутки гремели орудия; к ним теперь добавились и крики атакующих, которые пошли в наступление. Матис осторожно выглянул в окно. Около двух дюжин ландскнехтов взбирались по лестницам на стены. При этом их поддерживали аркебузиры, обстреливая крестьян на стенах. Мятежникам пока удавалось раз за разом отбрасывать солдат, но поражение было лишь вопросом времени. Каменные ядра тяжелого «соловья» и почти столь же мощного картауна гигантскими кулаками били в ветхую стену.

Пастух-Йокель неподвижно стоял у окна и взирал на хаос внизу. Его словно парализовало. С момента их бегства из темницы он не проронил ни слова, только глаза его бегали из стороны в сторону. Тем временем кто-то из его людей связал Агнес с Матисом и подтащил к ивовому трону. Теперь они неуверенно смотрели на своего предводителя.

— Йокель, что… что нам делать с заложниками? — спросил круглолицый; в глазах его читался смертельный ужас. — Ганс говорит, что нижние ворота скоро падут. Да и восточную стену мы долго не удержим. Может, тебе самому спуститься вниз и…

Новый удар сотряс крепость, до того мощный, что крестьяне бросились на пол; некоторые из них выли, как дети. В углу с грохотом обрушилась часть каменной лестницы и погребла под собой двух вопивших в смертельном ужасе мужчин. В зале поднялось облако пыли.

— До чего же вы трусливы! — проревел Йокель сквозь шум; его окутывал дым и облако пыли. — Разве не видите, какой подарок преподнес нам Господь в эту трудную минуту? Разве не видите, что бой и все эти смерти вокруг — это лишь наше последнее испытание? — Он распростер руки, обращаясь к остаткам своих подданных, глаза у него сверкали. — Я уж думал, Господь оставил нас… Но нет, он лишь испытывал нас. И теперь послал нам свою святейшую реликвию. Святое копье!

Йокель пронзительно рассмеялся, и по глазам его Матис понял, что безумие, которое всегда в нем таилось, вырвалось наконец на свободу. Смех резко умолк. Пастух подскочил к связанной Агнес и поднял ее за волосы.

— Копье! — закричал он. — Отдай его мне, графское отродье! Говори, где твои предки его спрятали!

— Я… я не знаю!

Агнес дергалась и пыталась высвободиться из его хватки. Самоуверенности, которую она выказала еще в подземелье, словно и не бывало. Гордая королева снова превратилась в напуганную девушку.

— Знаю только, что рисунок Констанции приведет нас к нему, — продолжала она в отчаянии. — Рисунок и надпись!