Крепость мёртвых

В середине весны, когда уходил полк, я пришел в его кабинет, в котором теперь расселся Кошкин, и стал проситься с ними. Служил я тогда в комендантской сотне, которую было решено располовинить, и одну часть оставить в городе. Полковник жестко ответил в своем стиле, мол, служи, где сказали и поменьше проявляй инициативу. Позже я узнал, что им вовсе не двигало желание оградить меня от чего-то. Избавить от похода. Решение о разделении сотни принимал совет войсковых старшин. А о том, какую из полусотен оставить в городе, им тогда банально подсказал жребий.

Теперь точно известно, что и мой дядька, и остальные казаки, погибли геройской смертью. Потому как никто из них не сдался в плен, а бился до последнего. Просто своих пленных противник либо менял, либо требовал за них выкуп. А по нашим полковым была полная тишина. Никто никогда не объявил, что у них в плену тот или этот казак из Второго Степнова.

ПАДЕНИЕ КРЕПОСТИ

Без особых происшествий, мы добрались до границы Казачьего края, где нас встретил разъезд, состоящий из двух казаков и одного урядника на красивых лошадях со стройным высоким станом. Они с удивлением смотрели на наш отряд. Сначала им показалось, что война проиграна, а они наткнулись на отступающие разбитые, израненные эскадроны, потерявшие лошадей и достойный вид.

В столице на нас особого внимания командование не обратило, оставило полусотню как есть и прикрепило ее к одному из только что сформированных эскадронов. После короткого отпуска в его составе мы приступили к изнурительным учениям и маршам. Заходила осень. А через два месяца с момента оставления Ставрополя, до нас дошла жуткая новость.

Чуть более чем через месяц после нашего ухода, в последние летние ночи, когда дома; заборы и мостовые отдают тепло, накопленное за день, чем мешают распространиться вечерней прохладе, в город вошел не большой отряд неприятеля. Обойдя Линию с одного из флангов в том месте, где была сложная, в стратегическом смысле, географическая ситуация – невысокие горы, покрытые лесами, в Ставрополь вошло около трехсот бойцов, с прямым умыслом устроить кромешный ад.

В принципе, отбить эту атаку, или хотя бы задержать противника, пока все жители уйдут в лес, было вполне возможно. Ведь жандармов в Ставрополе было не меньше сотни к тому моменту. Однако толку от них не оказалось никакого. При виде противника, те из них, кто находился на дежурстве с оружием в руках, стали разбегаться, подставляя под пули свои спины. А те, кто был в кабаках или пьяный спал дома, погибли вместе с остальными горожанами точно также – от кривой шашки.

Губернатор что-то праздновал в компании купцов в своем кабинете. Все они были перерезаны в считаные минуты. Нападавшие, рассредоточившись, вбегали в дома и другие здания и быстро убивали всех находящихся там. Сопротивления никто не оказал. Максимум, что делали самые решительные и везучие горожане – убегали в лес, бросив спящих детей дома. Которым не суждено уже было проснуться.

Во время налета в тюрьме случился бунт. Арестанты решили, что их пришла выручать городская толпа и стали ломать решетки и двери. Жандармы забаррикадировались в дежурном кабинете и не мешали им. Когда арестанты открыли ворота, находясь в предвкушении свободы, они моментально получили залп из десятков ружей и, развернувшись, стали разбегаться.

Однако деться им было некуда. Тюрьма превратилась для них в кровавый каменный мешок. Бегая в панике по нему, крича и рыдая, все они, один за другим, были легко перерублены шашками. Все до одного, вместе с жандармами, решившими сдаться. По слухам, кровь стояла на прогулочном дворике почти по колено. Она стекала со стен, со ступеней, вытекала из камер, где думали спрятаться арестанты, забегая в них обратно и пытаясь закрыть сломанные двери.

Больница, где когда-то работала Юлия, также подверглась нападению и превратилась в кромешный ад. Все дело в том, что ночной отряд, напавший на город, пленных брать не собирался. Противник понимал, что уходить придется в спешке и козьими тропами обходить фронт. Возможно даже с боями. Поэтому мест в отряде для горожан не было. Их и планировалось с самого начала просто вырезать. Провести устрашающую акцию. Запугать население крепостей и городов, находящихся в соприкосновении с Линией. Навести панику, что, можно сказать, неприятелю удалось.

Мало кто уцелел из горожан в той резне. Как околдованные какими-то чарами, в своем большинстве, уже поняв, что происходит, они сидели покорно на своих кроватях и ждали конца. Плакали, хватались за головы, падали в ноги напавшим… И все равно умирали жуткой позорной смертью. Достойно погибли только местный иерей и диакон, встретившие смерть лицом к лицу, с молитвой и без страха.

Ставрополь обезлюдел. Сбежавшие горожане вернулись только затем, чтобы пограбить, когда все закончилось, и противник ушел. А потом поднялась жуткая вонь, которую можно было услышать, проезжая за десять верст от города. Сразу кто-то метко дал Ставрополю название – «Крепость мертвых». Город-могилу с того момента все считали проклятой и не спешили его заселять.