Крепость не сдается

— Сообщите, что эшелон окружен полком красногвардейцев. Во избежание кровопролития мы решили начать с вами переговоры, — пояснил Васенко.

Начальник белогвардейского эшелона приветливо встретил Васенко в жарко натопленном вагоне.

— Чем могу служить, господин комиссар?

— Прошу мирным путем сдать оружие и боеприпасы. И мы гарантируем вам дальнейшее безопасное продвижение. При малейшем сопротивлении будет открыт пулеметный и артиллерийский огонь.

Около вагона послышался зычный голос Романа Протасова:

— Батарее Горшкова — взять прицел! Пулеметная команда Стряпунина — приготовиться к ведению огня по эшелону! Роты Рожинцева, Сутягина — приготовиться к бою! Роте Екимова — приступить снимать с платформ пушки и пулеметы, произвести сбор винтовок и патронов. Роте Файзуллина приступить к выгрузке лошадей и амуниции.

— Если ваши откроют огонь, — поморщился полковник, — то вместе с нами взлетите в воздух и вы, господин комиссар.

— Комиссары-большевики, как известно вам, своей жизнью не дорожат. Вам же советую спасти свою жизнь и жизнь подчиненных, сдав оружие. Так или иначе — оно будет взято красногвардейцами полка.

Внезапно тишину раскололи несколько выстрелов. Это кто-то из офицеров открыл стрельбу по цепи красногвардейцев.

Леонид Горшков высмотрел офицера, возившегося у пушки.

— Ах, мерзавец! Смотри, Илюха, — шепнул он Петрякову, — чего доброго, долбанет, только клочья полетят.

Горшков быстро приложился к винтовке, сухо хлопнул выстрел, офицер навзничь упал с платформы.

— Прекратить огонь! — послышалось в это время. Это передавали по цепи приказ полковника. Из вагонов начали выбрасывать винтовки, ящики с патронами.

800 винтовок, 12 пушек, 6 пулеметов, 37 лошадей были изъяты у белогвардейцев[7].

Как вспоминает участник этих событий И. Н. Колечкин, секретарь райкома партии на копях в 1919 году, между Васенко и полковником произошел следующий разговор.

— И это все ваши люди?! — изумленно спросил полковник у Васенко, когда отряд собрался возле груды отобранного оружия и боеприпасов.

— Как видите, — запрятал в усах улыбку Васенко. — Разве мало?

Полковник рванулся рукой к кобуре, но Васенко предупредил его, направив наган:

— Вам лично, гражданин полковник, жизнь дорога. Уж теперь-то вы, безоружные, нам не страшны.

Позднее на квартире Степана Викторовича Голубцова Васенко прямо сказал:

— Это, Степан Викторович, не простая операция шахтерского отряда, это пример героизма наших людей во имя счастья и мира на русской земле. Вооружите отряд новыми трофейными трехлинейками, возьмите один пулемет.

5

На совещание в Совет Леонид опоздал: только что вернулся из шахты. Теплый апрельский ветерок врывался в раскрытые окна Совета, и несмотря на то, что в комнате собралось много народу, здесь было свежо. Даже табачный дым самокруток, плывший у потолка, не мог заглушить ядреного запаха талой земли, острого, горьковатого привкуса тополиного цветения.

Спокойный, с неторопливыми жестами моложавый мужчина цепким взглядом внимательно посмотрел на вошедшего Горшкова и продолжал:

— Профессиональные союзы обязаны выполнять в настоящее время громадную разъяснительную работу по воспитанию широких рабочих масс в революционном духе. Разъяснять, разъяснять и еще раз разъяснять наши цели и задачи. Помните, товарищи, что даже вчерашний враг может понять нас и оказаться верным человеком в наших рядах.

— Значит, атамана Федорова или инженера Креминского тоже надо агитировать? — не утерпел Леонид. — Это же контра, чего на них слова тратить?

— С контрреволюционерами разговор у нас ясный, — ответил мужчина. — Но не надо путать, товарищ…

— Горшков, — подсказал Степан Голубцов.

— …товарищ Горшков, тех, кто сознательно, убежденно идет против Советской власти, и тех, кто примкнул к врагу в силу определенных обстоятельств. Вот этих-то последних мы и должны убеждать.

Леонид хмуро свел брови, но промолчал. Сидевший рядом Володя Вдовин подтолкнул его:

— Знаешь кто это? Андреев.

— Андреев?!

Леонид уже слышал об этом выдающемся деятеле большевистской партии, руководившем работой профсоюзов на Урале. Под его руководством в январе 1918 года в Екатеринбурге проходил первый областной съезд профсоюзов металлистов и горнорабочих. Съезд осудил меньшевистскую политику «нейтральности» профсоюзов. В резолюции указывалось, что «профсоюзы на местах как организации сознательных и организованных рабочих должны стать опорными пунктами партии и Советов рабочих и солдатских депутатов».

Решения съезда дошли и до копей, были зачитаны на заседании Совета.

На вопрос Никиты Ряшина, что делать профсоюзам на копях сейчас, Андреев ответил:

— Объединяться. Мы уже обсудили с вашими товарищами конкретные меры по объединению профсоюзов горнорабочих. Предлагайте, Степан Викторович, — кивнул он Голубцову.

После обсуждения председателем правления объединенного профсоюза копей был избран Иван Матвеевич Масленников, секретарем — Степан Перфильевич Демин. Членами правления избрали Николая Затеева, Леопольда Гольца, Федора Царегородцева, Еремея Берсенева, Егора Полещука, Тихомирова и Леонида Горшкова.

С. П. Демин.