Крепость Славянск

Людские потери по ходу прорыва оказались умеренными и в основном их составили люди из погибшей бронегруппы. Спекуляции на тему якобы огромных потерь при выходе из Славянска, распространившиеся после прорыва, можно смело отмести. В наш век можно манипулировать конкретными цифрами потерь, но гибель значительного количества повстанцев, конечно, была бы замечена, а по интернету гуляли бы десятки и сотни фотографий с трупами, валяющимися в полях, и сгоревшей техникой, тем более что поле боя досталось украинцам. Для сравнения: поражения украинских войск в августе-сентябре были запечатлены, без преувеличения, на тысячах фотоснимков и видеороликов. В данном же случае в объективы попало ровно то, что было признано ополченцами немедленно после прорыва: гибель бронегруппы в пять единиц техники и небольшие потери на марше (в частности на видео, отснятом на трассе, в кадре мелькает поврежденный грузовик). Трофеи украинских войск также не слишком впечатляют. В общей сложности при оставлении Славянска ополченцы утратили, по некоторым подсчетам, около десятка единиц различной техники, как трофейной, так и поставленной с «большой земли», включая окончательно заэксплуатированную в конце осады «Нону» с поврежденной ходовой частью, две или три инженерные машины, два или три танка и несколько БТР, БМП и БМД.

Зачистка и захват подозреваемых в связях с ополченцами

Исходно эта техника принадлежала самим вооруженным силам Украины и была захвачена в боях либо на складах украинских войск. Судя по всему, для эвакуации всех машин элементарно не хватило топлива. Прочего оружия было оставлено крайне мало. Украинская пресса демонстрировала один и тот же штабель бракованных ракет за неимением лучшего, а на роскошной выставке трофейной техники, устроенной в Киеве, «Нона» и извлеченный из канавы танк так и остались белыми воронами рядом с пустыми тубусами от «шмелей», зримо переломанными бывшими ПЗРК и пушкой времен Второй мировой войны с надписью «Собственность музея».

Как военная операция прорыв из Славянска достоин самых превосходных эпитетов. Разгром бронегруппы не должен заслонять того факта, что подавляющее большинство бойцов, 90 % гарнизона, покинули крепость своим ходом с оружием в руках, выведя значительную часть боевой техники и почти весь транспорт.

Такой прорыв требует точного расчета места и времени удара и превосходной организации разных групп ополчения. В современной военной истории не слишком много примеров таких удачных прорывов из окружения.

Например, попытка чеченских боевиков прорваться из Грозного зимой 1999/2000, как известно, завершилась болезненными потерями отступающих, гибелью ряда полевых командиров и тяжелым ранением командующего. Еще более очевиден контраст с окружениями, в которых оказались украинские войска в июле и августе. Попытки украинской армии пробиваться из котлов в конце лета и осенью неизбежно приводили к чудовищному разгрому окруженных во время прорыва. Таким образом, успешный самостоятельный выход из окружения без деблокирующего удара извне смотрится блестящим успехом на грани чуда. Талант командира и качества солдат наиболее полно высвечивает не победа, а как раз критическая ситуация, действия в острой обстановке. Невозможно отрицать, что этот «экзамен» ополченцы сдали успешно.

Нужно отметить исключительно точный выбор момента для прорыва. Славянск не сдавался, пока имелась реальная возможность его удержать, но был покинут тотчас после перехвата последних серьезных дорог, по которым можно было получать снабжение. Город был сдан ровно в тот момент, когда его дальнейшее удержание стало грозить полной гибелью гарнизона в ближайшие дни. Да, можно было упереться и удерживать Славянск еще около недели, а после — несколько дней продержался бы Краматорск. Несомненно, что даже в условиях плотного окружения идущие на приступ украинские войска вынуждены были бы заплатить за успех настоящую цену. Но не хочется даже и думать о судьбе населения при реализации такого сценария, а кроме того, итогом финального штурма неизбежно было бы полное уничтожение гарнизона. В отличие от украинских вооруженных сил, которые, как выяснилось на практике, могут потерять несколько тысяч бойцов убитыми и пленными в цепочке котлов и после этого спокойно воевать дальше, для ополчения потеря полутора тысяч лучших солдат стала бы полной катастрофой, ставящей под сомнение возможность успешного продолжения войны.

Главным призом осады для «Збройных сил» должны были стать не развалины, а головы ополченцев и персонально Стрелкова, Петровского, «Моторолы».