Крепость живых

Несколько опупеваю. Потом доходит – мент не хочет попасть в идиотскую ситуацию (хотя что там, уже попал) и старается перевести разговор в привычное русло. Заодно убедиться, что это не подстава и я именно тот, за кого себя выдаю.

Подавляю желание съязвить и бодро рапортую. Шутковать с ментами, патрулями, часовыми, таможенниками и погранцами, когда они при исполнении, глупо и неполезно для здоровья.

– Докладываю, – говорит хриповатый голос, – морг заперт, в форточку видно, как четыре покойника в гражданской одежде и пятый – в медхалате – поедают шестого. С аппетитом. Остальные наблюдаемые покойники ведут себя прилично. Сроду такого не видал, и зрелище поганое.

Далее собеседник выдает грамотно составленную тираду, не относящуюся к делу, – видно, чтоб душу облегчить, – и передает трубку братцу.

– Ну вот так. Двое из троих патрульных блеванули, полюбовавшись, а они всякие виды видели. Так что зрелище пикантное. Что еще добавить?

– Мне на работу пора. А ты, когда они начнут двери открывать, не лезь вперед.

– И не подумаю. Им сказал, чтоб с кинологом приехали. Полезно будет надеть этот собачий прикид… ну в котором собак дрессируют. Но есть сомнения. Гутковский – он немного отморозок, считает себя пупом земли и больше всего боится, что кто-то в его крутизне усомнится. Так что не уверен, что тут все будет пучком… Но я поостерегусь. Все, удачи! Связь кончаю! Да и сам поостерегись!

Вылез я из дома такой груженый, что чуть не влетел под колеса на перекрестке. Облаяли, и, к сожалению, заслуженно – попер на красный самым дурным образом. Потом ловил ртом ворон и почти пропустил зеленый.

Не, так дело не пойдет – надо встряхнуться. Вот и маршрутка кстати. Водитель «шайтан-арбы» сегодня не слишком джигит, почти нормально водит.

Что там у братца? Что там у него может быть? Если все это не бред… К слову, может, это я свихнулся, а свой бред украсил братцем с его бредом? Может, сплю?

Закрываю глаза, трогаю руками подлокотник. Выше стекло. На пальцах остается внятный слой пыли. Открываю глаза – так-таки «газель». Ущипнул себя за руку – больно. Ущипнул сильнее – еще больнее, но ничего не поменялось. Интересно, а как понять, что у тебя бредовое состояние? И почему бы в бред не включить боль от щипков?

На подходе к поликлинике ощущение бреда усилилось. Стоянка для автотранспорта почти пустая – сроду такого не было! И ни одной машины «скорой помощи»! А они всегда ставили свои таратайки здесь, хотя официально их служебная стоянка с другой стороны подстанции. Но им тут удобнее и на пару десятков шагов ближе, потому всегда с ними были свары. А тут пусто.

Дальше – больше. Двери заперты, стоит кучка посетителей и посетительниц – человек пять, – галдят, дербанят в звонок, но явно без результатов.

Чертовщина какая-то.

Отхожу назад – о, со второго этажа на меня кто-то смотрит, машет рукой и исчезает в глубине кабинета. Подхожу к двери, с трудом пробиваюсь поближе сквозь эту толпу, созданную всего пятью человеками, – меня заподозривают в разных черных помыслах, но объясняю, что я врач, и, на мое счастье, кто-то из пяти меня узнает.

В тамбуре за дверями появляется наш гошник[5] Сан Саныч. Вид у него жуткий – лицо серое, мокрое, волосенки прилипли к коже и, чего никогда не видывал у него, подмышки халата промокли от пота двумя здоровенными полукружьями – чуть не до пояса. Сам халат изгваздан в грязи, здорово замаран кровью и порван. В руке Сан Саныча палка от швабры и вид злобно-грозный.

Приоткрыв дверь, он тут же напустился на тетку, стоявшую самой первой:

– Я тебе, дура, уже третий раз говорю: поликлиника закрыта, у нас опасная инфекция и до проведения полной дезинфекции поликлиника работать не будет! Тебе палкой по башке твоей дурной врезать, чтоб поняла?

– Доктор, ты полегче, – заступается за тетку мужичок средних лет, – нехорошо так орать!

– А три раза подряд толковать одно и то же хорошо? Идите вы все отсюда подобру-поздорову, а то сами заболеете! Заболевание смертельное и легко передается!

– Мне назначено! – визгливо и как-то привычно вопит тетеха.

– Шваброй тебе, дура тупая, по башке назначено. Сейчас выпишу! – звереет милейший и добрейший обычно Сан Саныч.

Между тем из пяти страждущих двое улетучиваются. Мужичок, видя это, тоже смывается.

Сан Саныч и впрямь трескает бабу по башке палкой, отчего баба затыкается в своем базлании, ловко разворачивает ее спиной и молодецким пинком посылает с лестницы в кусты. Шмякнувшись, баба быстро вскакивает и с визгом улепетывает…

– А вы чего, особого приглашения ждете? – поворачивается он к последней посетительнице.

– Хочу узнать, что за инфекция и что рекомендуете делать для профилактики, – довольно спокойно отвечает пожилая женщина.

– На манер бешенства. Передается при укусах. Смертельная. Потому подальше держитесь от ковыляющих неровной походкой, от тех, кто укушен, на ком кровь. От меня, например, держитесь подальше. А еще опасайтесь мертвецов или похожих на них. И лучше эвакуируйтесь пока из города.

– Спасибо, – кивает женщина. – Почему надо опасаться мертвецов? Заразны?