Крепостная актриса для князя

— Ваша светлость, милуйте дурня старого. Анадысь как от матушки с батюшкой Ваших карета приехала, Вас значит разыскивать, я переволновался. Ведь лгать нужно было, что не видал я никого. Как значит я слова эти без страха им сказал, и они не раскрыли лжи не знаю. А только сердце моё затрепыхалось как у воробушка. Так значится они, как только уехали я аж котелок на кухне удержать не смог и уронил, так и решил немного успокоить нервишки. Побёг в трактир, думал рюмашку хлебну и обратно. Но рюмашки мне мало показалось, да еще Авдотья, — он погладил усы рукой, — Хороша князь баба, ой, — тут же осекся он, видимо вспомнив, что я тоже слышу, — Так вот решительно она не хотела меня отпускать, одна да одну, а потом, не при княгине сказано это будет. Вот так я и провел эти дни. Вчера к вечеру чудом вырвался из коварных женских сетей и сюда прибег, боялся, что уехали Вы уже и место я потерял. Милуй хозяин, не повториться.

Он вдруг наклонился и схватив Дмитрия за руки принялся их целовать. Дима же вырвал свои ладони и похлопал его по плечу.

— Ну как тебя выгонишь-то, дурень старый. Как же я квартиру-то брошу, да и как родной ты мне. Мы вечером отплываем, проводишь нас, комнаты прибери и запри все. Даст Морена, свидимся еще.

Старик благоговейно зажмурил глаза и принялся разливать чай.

— Вы ешьте, ешьте голубчики на корабле чай такой еды не будет. горяченькое все, свеженькое. Татьяна приходила, булочек принесла, да я будить Вас не стал.

Тут пришла моя очередь краснеть, надеюсь Степан спал непробудным сном и не слышал нас.

Кое-как скоротав время за проверкой вещей, что мы брали с собой и поужинав принялись одеваться, пора было ехать. Степан погрузил наши пожитки в нанятую карету. А мы спустились на этаж ниже попрощаться с Коленькой и Татьяной.

Мы долго и тепло с ними обнимаемся и даже утираем слезы. Дима что-то объясняет ей о деньгах, счетах и ее содержании. А потом мы садимся в карету и мчимся в порт.

а там я замираю от восторга. Нас повезет огромный корабль, с гигантскими парусами. Грузчики отправляют наш багаж в каюту, а затем и мы всходим по мосткам на палубу. Я зябко кутаюсь в свою шубку.

— Ничего, — обнимает меня Дмитрий, — Скоро мы будем в тепле. Пойдем в каюту?

я отрицательно качаю головой:

— Нет, я хочу видеть эту землю, когда мы будем отплывать. Хочу запомнить ее такой, заснеженной и многолюдной.

Дмитрий лишь крепче обнимает меня и прижимает к себе. Вот раздается звук гонга, и мы начинает отчаливать.

Откуда-то снизу, с пристани доносится истеричное

— Дима, Дима!!!

Я вглядываюсь в толпу пытаясь рассмотреть зовущего, возможно на корабле есть еще один Дмитрий, но нет это Огаревы. Мы удивленно смотрим на них. Княгиня обливается слезами, а старый князь пытается удержать ее на берегу. Кажется, еще секунда и она бросится с пристани в ледяную воду.

Дима поднимает руку и радостно машет им, я тоже не удержавшись прощаюсь с ними. Возможно навсегда или на время. Обязательно потом заставлю мужа написать им из Италии письмо и рассказать о внуке.

Сейчас они кажутся мне не злыми деспотами, а обычными стариками, потерявшими единственного сына. Княжеская чета к моему удивлению принимается махать нам в ответ. Вот-вот мы перестанем различать их в толпе. Пусть муж запомнит их такими, раскаявшимися и родными. Вообще все это очень ценно для меня, и я наверняка еще долгие годы буду видеть эти картинки, как фото в семейном альбоме.

Как только земля скрывается из виду сразу становится холоднее и Дима ведет меня в каюту, мы спускаемся ниже по нескольким лесенкам и оказываемся в небольшой комнатке с кроватью и столом. Наши вещи стоят тут же у небольшого сундучка. Наше путь продолжается. Но теперь мы в безопасности.

Глава 58

Наше плаванье продолжалось неделю. Иногда это были спокойные и безмятежные дни. Иногда море бросало наш корабль словно игрушечный. И я чувствовала себя песчинкой на морском берегу. Дмитрий поддерживал меня как мог. Именно на корабле я впервые почувствовала, как толкается мой сын, после этого все невзгоды пути отошли на второй план. Дима проводил много времени на палубе, беседовал с капитаном и матросами. Я же старалась не выходить слишком часто наверх. Мне становилось страшно от того, что вокруг ничего нет кроме безбрежного моря. А еще дул пронизывающий холодный ветер. Хотя через несколько дней он и сменился более теплым, похожим на парное молоко я не решилась рисковать своим здоровьем. И проводила дни либо в каюте, либо собиралась в небольшой комнатке, гостиной для дам и беседовала с другими пассажирками.

Благодаря ним я узнала, что гораздо более образованна, спасибо моему высшему и школьному образованию. И это немного смягчило тот контраст между крепостной и князем. Я больше не чувствовала себя рабыней.