Крепостная маркиза

— Неизмеримо много, — отозвался Патрик. — Если бы я был более усидчив, я бы стал неплохим ученым. Вы не находите, ваше сиятельство?

— Нахожу, — кивнула она. — А кем вы стали на самом деле?

Патрик вдруг смутился и сделал вид, что закашлялся.

— Думаю, что это не слишком интересно, — проговорил он нарочито равнодушно.

— А я как раз думаю, что именно это в вашей биографии и интересно. Потому, скорее всего, мы с вами не сдвинемся с места и все ваши домыслы и рассуждения только таковыми и останутся, если вы не скажете мне честно, для чего вы остались подле меня и… Второй вопрос я задам вам после того, как узнаю ответ на первый.

— Я отвечу на ваш вопрос, непременно отвечу, — заверил ее Патрик, — только хорошо бы не сегодня.

Вы даже не представляете, сколько у меня дел. И кроме всего прочего, у вас нет даже горничной. Представляю, как вы мучаетесь от необходимости самой одеваться и причесываться!

И он тут же ушел, словно горничная для Сони уже ждала его у ворот. Она украдкой оглядела себя. Что это вдруг Патрик заговорил о горничной? Княжна давно научилась самостоятельно ухаживать за собой.

Хотя, конечно, жить без служанки и впредь вовсе не собиралась.

Так и получилось, что прошло еще несколько дней после этого их разговора, прежде чем Соня смогла удовлетворить свое любопытство. Может, Патрик думал, что Соня забудет о своих вопросах. Или ему не хотелось отвечать честно?

— Этого сообразительного малого тоже порекомендовала нам мадам Фаншон, — сообщил Соне Патрик, указав ей на нового слугу, который суетился у конюшни, раскладывая под навесом промокшее под дождем сено.

Они с Соней в этот момент прохаживались по открытой веранде с узорными, потемневшими от времени перилами, на которую выходила одна из комнат замка. Шел дождь, но княжне захотелось немного побыть на свежем воздухе, и Патрик сопровождал ее.

Соне почему-то казалось, что именно сегодня молодой шотландец, как говаривала Агриппина, разверзнет уста.

Но Патрик говорил о чем угодно — сейчас вот о новом слуге, о том, что у арендаторов земли маркиза де Барраса — а значит, и Сониной — окончился срок аренды, о том, что на границах поместья непременно надо поставить изгородь, тогда можно будет завести собак, а то на ее участок забредают не только посторонние люди, но и коровы, овцы и прочая живность…

Соня не понимала, почему Патрик сам начал свой серьезный разговор, как он ей сказал, и сам же не торопится его продолжать. То ли он нарочно разжигал Сонино любопытство, то ли занимался какими-то очередными изысканиями, которые существенно переменили его взгляды…

— А почему вы сказали «тоже»? Разве у нас появился еще кто-то из слуг?

— Завтра появится, — важно доложил дворецкий.

Для покупки выезда пришлось израсходовать львиную долю денег, вырученных за перстень. Лошадей, по совету Патрика, купили не три, а две, да и карету стали использовать старую, на которой, видно, ездил еще отец, а то и дед покойного маркиза Антуана.

— Не огорчайтесь, ваше сиятельство, — успокаивал Соню Патрик, — как только мы разбогатеем, купим и третью лошадку, и новую карету…

Опять не обошлось без умения Патрика искать наиболее простой, а значит, менее дорогой путь. Он нашел где-то каретника, который в последнее время отошел от дел, но прежде славился золотыми руками. трех месяцев замужняя женщина. И по мужу должна носить совсем другую фамилию…

— У меня даже есть титул, — сказал он, но, заметив, как Соня от удивления и любопытства подалась вперед, посмотрел на нее внимательнее: мол, так ли уж это для нее важно? — и пояснил:

— Но больше ничего, кроме титула. Это все равно что носить шляпу с пером и при этом, прошу прощения, иметь драные панталоны.

Соня смутилась. За те несколько месяцев, что она уехала из отчего дома, княжна многому научилась. Вон даже берет уроки фехтования у мосье Жуо, но это вовсе не значит, что при ней можно так шутить. Патрик, кажется, понял свою ошибку, потому что тут же поправился:

— Простите, ваше сиятельство, я, кажется, чересчур увлекся рассказом.

— Общение с простолюдинами не идет вам на пользу, — высокомерно сказала Соня и тут же смешалась: чертов аристократизм прямо лезет из нее! Давно ли над нею висел дамоклов меч: ее могли отправить туда, где ей не только пришлось бы забыть о своем княжеском титуле, но и навеки стать чьей-нибудь рабыней. Причем вовсе не обязательно рабыней аристократа. Но полученные впечатления все-таки трудно ею усваиваются.

Однако роду Астаховых есть чем гордиться, и все ее предки гордились. Имели на то право благодаря особым талантам. Соня тоже гордится, хотя талантами бог ее обидел.

Но и о справедливости не стоит забывать. Вон Патрик сразу будто в себе замкнулся.

— Простите, — сказала она, — вырвалось.

— Бывает, — опять не удивился Патрик, — хочешь не хочешь, а корни все равно дают себя знать…

Кстати, мосье Жуо давал уроки и Патрику, который настоял, чтобы они оплачивались из его жалованья дворецкого. Странно, что оба до сих пор даже не оговорили сумму, которую Соня станет выплачивать ему за службу.