Крепостная маркиза

Но вот зачем понадобилось Соне следовать за Григорием в его поездке? Опять напридумывала себе, что это будет очередным захватывающим приключением… И что оказалось на деле? Не будь её глупого желания, Софья сейчас гуляла бы себе по Елисейским полям, или ехала в карете, или даже сидела в замке, в котором хозяйствовала не кто иная, как её бывшая горничная Агриппина, но никак уж не торчала бы в этой убогой сторожке – неизвестно в какой местности, неизвестно как далеко от проезжей дороги.

Впрочем, сторожка, с виду невзрачная и даже хрупкая, внутри оказалась вполне крепкой и хорошо устроенной. Вот только хозяин наверняка не посещал её никак не меньше месяца. То ли захворал, то ли покинул домишко ещё по какой причине, не стоило и гадать. Так‑то оно и к лучшему. Не надо никому объяснять, что да как, почему такие знатные на вид господа оказались в столь глухом месте. Какая злая сила погнала их в этот дикий лес…

Княгиня погрузилась в свои невеселые думы, тем более что предаваться этому занятию ей никто не мешал. Не слышно было ни шороха в углах, какой частенько затевают в отсутствие хозяина, к примеру, мыши, ни цвирканья сверчка, ни даже монотонного похрустывания жука‑древоточца – вся мелкая живность будто ушла куда‑то вслед за хозяином.

Соня оперлась головой о бревенчатую стену и устало прикрыла глаза. Спать ей не хотелось. Она поёрзала, устраиваясь поудобнее на половинке бревна, поставленной на два пенька, – этакой своеобразной лавке. И опять вернулась к своим мыслям, которые, как муравьи, ползли одна за другой всё в том же направлении – в попытке объяснить причины, по которым она вместе с супругом оказалась в столь бедственном положении.

А может быть, не было никакой погони и вообще никакой слежки, и Григорий всё это придумал… Но для чего? А что, если просто Соня стала для него обузой, из‑за чего он не поспевал в город Страсбург, куда так торопился, а свалившаяся на него будто с неба жена связывала руки? Думать так было страшно. Да и, собственно, если бы он решил отправить её от себя, мог бы оставить в каком‑нибудь людном месте. На тракте, откуда она легко бы добралась в тот же Дежансон.

А ведь всего два месяца назад они ещё не были знакомы, всего лишь ехали из России в одной дорожной карете – Софья убегала от опеки брата, Григорий торопился по своим делам. Но на остановках молодые люди поневоле стали общаться, познакомились.

И ведь могли больше так никогда и не встретиться, если бы не коварная судьба, уготовившая им ещё одну встречу в каком‑то захудалом трактире по пути в город Страсбург и далее в Вену.

Так совпало, что оба ехали в одно и то же место…

У Григория были документы на имя русского дворянина Тредиаковского. Притом, как теперь понимала Соня, неизвестно, сколько этих самых документов на любое другое имя могли ещё оказаться запрятанными в саквояже или зашитыми в потайном кармане его дорожного камзола. При случае Григорий извлекал их как фокусник, так что всякий любопытствующий чиновник должен был удовлетвориться – любое действие молодого человека основательно, объяснимо. Ни малейшего намека для подозрений.

У Сони тоже было несколько дорожных бумаг, и по одной из них она считалась замужней женщиной – хотя тогда была ещё девицей, – женой графа Ришара Савари…

Как всё запуталось! Если бы Соне пришлось что‑то кому‑то объяснять, она не враз смогла бы подобрать и слова, и причины такого несоответствия. Заинтересуйся русскими особами французские ажаны по‑настоящему, они бы немало подивились, а то и упрятали бы и того и другого путешественника в тюрьму за подлог документов.

Поначалу у неё тоже были особые интересы – она ехала ко двору австрийского эрцгерцога Иосифа с тайным поручением от самой королевы Франции…

Ох, об этом афронте не стоило бы и вспоминать! Теперь она добиралась туда же, но уже вместе с Григорием и по его делам, так как её собственные…

Обстоятельства для Сониного дела сложились таким образом, что все первоначальные замыслы рухнули в одночасье – письмо королевы отобрали у княжны некие заговорщики, которые готовили государственный переворот. Так считала Соня. А граф Савари, чьей женой по документам она числилась, – погиб несколько ранее в схватке с этими самыми заговорщиками.

Сейчас Соня была не так уж и уверена в том, что это были именно заговорщики. Они могли быть такими же, как Григорий, заинтересованными особами из какой‑нибудь другой страны. Например, Великобритании.

Или той же Австрии. Чего зря гадать.

Кстати, о документах. Сонины бумаги вряд ли кто мог заподозрить в подделке, потому что изготавливались они в канцелярии королевы Марии‑Антуанетты.

И Григорий Тредиаковский разъезжал по Франции с документами, которые приготовили для него русские дипломаты, что, по его словам, было подделкой самого высокого класса. А ещё, как выяснилось, российским дипломатам очень хотелось узнать, что происходит при французском дворе, так ли уж невинна переписка королевы Марии‑Антуанетты с её родным братом, эрцгерцогом Иосифом Вторым.