Крепостной

Так прошло несколько месяцев и на день Преподобного Нектария Болгарина Битопольского и его старца Филофея из Карейского скита, Афонских спина Данилки впервые за всё время обучения оказалась в целости и сохранности. Потому что в этот день он впервые смог, всё ещё путаясь и коверкая слова, ответить на все вопросы, заданные ему учителем французского языка. Николай с Михаилом вовсю забавлялись, слушая его ответы, но учитель благосклонно кивал и в конце заявил, что «этот мальчик его порадовал». А поскольку на законе Божьем он чётко оттарабанил все спрошенные молитвы и достаточно точно пересказал житие Симеона Столпника, а на арифметике ему сегодня попались примеры без дробей — никто из учителей не выразил неудовольствия его прилежанием. Да и вся неделя прошла хорошо. Была пара занятий, на которых он неминуемо вляпался бы, но как раз в этот день в гости прибыли старшие сыновья, и «матушка-государыня» вызвала Данилку с занятий, дабы порадовать Российского императора и его первого брата фирменным «капучино». Так что он выдюжил. Смог. Получилось… От следующих порок это его, конечно, не спасёт, но впереди забрезжил маленький шанс на то, что чем дальше, тем они станут всё менее и менее регулярными.

А потом наступило Рождество. Со всеми его праздничными атрибутами — ёлкой, вертепом со Святым семейством, катаниями на санях, балами… которые прошли полностью мимо Данилки. Потому что на Святки всё семейство укатило в Петербург, заселившись под бок к старшему сыну — императору России Александру I, в Зимний дворец. А Данилку не взяли… То есть Николай, вроде как, хотел, потому как сам ему об этом говорил, но его желания, судя по всему, оказалось для него недостаточным. И это едва не стало для Данилки роковым. Потому что «муьсё Кристоф» ничего не забыл. И ничего не простил…

Спасла Данилку собственная наглость. Потому что спать он завалился в спальне Николая. Прямо на его кровать. А пришли за ним в каморку, в которой он обычно ночевал. На сундуке. А вы что думали — что для прислуги кто-то озаботился сделать кровати? Как бы не так! Практически вся дворня спала, где ни попадя — по большей части прямо на полу или, там, на предметах мебели — тех же сундуках, лавках, ларях… Данилке-то ещё хорошо — он маленький, а вот как взрослому мужику умаститься на крышке сундука длиной всего метр с небольшим? И ведь умащивались. Потому как спать на каком-никаком «мебле» было престижно. И тот же дюжий старший лакей коротал ночи, скрючившись именно на сундуке. Ибо на полу ему было невместно…

Так вот, когда тати с грохотом распахнули двери в чулан, в котором он обычно квартировал, Данилка вскинулся на кровати и замер, осознавая, что творится. А потом взлетел на ноги и метнулся к окну, торопливо скидывая накидной замок и изо всех сил потянув створку.

— Нет яго здеся!- послышалось из короткого коридорчика. Данилка зло стиснул зубы и, бросив не до конца открытое из-за образовавшейся наледи окно — метнулся к двери, встав рядом с косяком. Конечно, можно было спрятаться под кроватью, она тут была вполне себе мощная, с балдахином и с простынёй, свисающей почти до пола — но достанут ведь! Так что он решил рискнуть и попытаться, так сказать, выскользнуть на оперативный простор… Эх, торбочку свою верную в чулане оставил — идиот! Слава богу, железная свайка всегда при нём. За оружие её никто не считает — в свайку тут играет и стар, и млад, а приложить, при необходимости, ей можно нехило. Так что даже если поймают в дверях — есть шанс оторваться…

Двери с треском распахнулись, едва не приложив его створкой, после чего в спальню ввалилось два лакея в меховых безрукавках. Ну, дык государыня в городе — вот и топили сейчас куда меньше, поэтому народ утеплялся, чем мог. Данилка и сам спал одетым. Дворецкий, сволочь — экономил. Явно разницу себе в карман кладёт…

— Здеся он!- обрадованно заорал первый.- Прячется где-то! Гля-кось кровать помята…

— Как бы он того — в окно не выпрыгнул. Гля-кось — открыто, — возразил ему второй.

Дожидаться, что будет дальше Даниил не стал, выскочив из-за двери и-и-и… едва не воткнувшись головой в пузо «мусьё Кристофа». Тот занял свой немалой фигурой большую часть дверного проёма.

— Sale enfoire!- зашипел тот будто натуральная змея, хватая Данилку за волосы. Но это оказалось его ошибкой.

— Шлесь! Шлесь! Шлесь…- мальчишка остервенело заработал тяжёлой и острой кованной свайкой.

— Оу-у-у!- взвыл «мусьё Кристоф» выпуская его волосы, но Данилка на этом не остановился:

— Шлесь-шлесь… шлесь!

Два последних удара пришлись в мошонку, а ещё один в колено. Француз отчаянно завизжал, а Данилка, увернувшись от пальцев первого из подбежавших лакеев, рванул вперёд по коридору. Конечно, его могла ждать засада из какого-нибудь очередного лакея, но он понадеялся, что дворецкий не стал для поимки сопляка разрабатывать целую специальную операцию с дальним перекрытием путей отхода и всем таким прочим… и оказался прав. Двое лакеев в меховых безрукавках были единственными, кого дворецкий привлёк к своей операции. Так что больше ему никто не встретился.