Крепостной

Увеселительную железную дорогу они купили. Вернее, её развалины. Ну да в своей способности восстановить и, даже, улучшить оную Даниил не сомневался. Зато в таком состоянии она им досталась, считай, за копейки… Кроме того, Николай договорился с Тревитиком о том, что если тот самостоятельно доберётся до Петербурга — он примет его на работу и положит довольно солидное жалование. Потому что Даниилу удалось-таки зажечь Его Высочество идеей Царскосельской железной дороги, и тот загорелся запросить её у брата, как подарок на свою свадьбу. Шанс на то, что тот согласится профинансировать её постройку был, и неплохой. В конце концов, дорога пригодиться и самому императору — в то же Царское село ездить. Да и стоит она немного. Ну относительно… А «под шумок» можно где-нибудь в Сусуарах, неподалёку от их совместной мануфактуры по производству металлических писчих перьев развернуть и строительство паровозо и вагоноремонтного завода. Дорогу-то обслуживать надо. Как и её подвижной состав. Ну, вот и будет где её обслуживать. А там, глядишь, и сами строить начнём… И деньги на постройку дороги под британского инженера и изобретателя выделят куда охотнее, чем под Данилку. Во всяком случае, пока. Так что лучше он ещё какое-то время побудет «при» господине Тревитике, раз уж со Стефенсоном не сложилось.

Перед самым отправлением случился казус. Отправившийся в банк дабы обналичить очередной аккредитив Иван Фёдорович Саврасов, действительный статский советник и почётный опекун Санкт-Петербургского Опекунского совета, на которого были возложены обязанности воспитателя и финансового управителя взамен оставшегося в Париже с Михаилом генерала Ламздорфа, вернулся с сообщением, что банк отказался выдавать ему деньги. Мол, у него уже скопилось русских аккредитивов почти на полмиллиона фунтов стерлингов, а оплачивают их с очень большим скрипом. И никакие усилия Саврасова и ссылки на принадлежность его воспитанников к императорской фамилии ничего не дали. А посланник Российской империи в Лондоне — граф Ливен в настоящий момент находился в австрийском Бадене, при особе Российского императора, который был одним из главных дирижёров проходящего там Венского конгресса, который должен был решить судьбу Франции и всей постнаполеоновской Европы в целом. Вследствие чего им пришлось отложить отъезд ещё на некоторое время. Потому что даже найм корабля сделать было не на что…

А когда финансовые вопросы, наконец-то, оказались решены, и они с Николаем утром выдвинулись из особняка, в котором квартировали всё это время, им навстречу попался мальчишка-газетчик, громко кричавший:

— Последняя новость! Узурпатор покинул остров Эльба и высадился во Франции! Королевские войска массово переходят на сторону узурпатора!

Николай остановил наёмную карету, в которой ехал, и, подозвав мальчишку, кинул ему монету в два пенса, получив свежий, пахнущий краской номер. Саврасов, ехавший с ними в карете, подался вперёд.

— Ну что там?

Николай, за время путешествия по Англии сумевший освоить английский уже на уровне французского и немецкого, быстро пробежал глазами первую страницу, после чего упёр взгляд в статского советника.

— Иван Фёдорович, у меня к вам большая просьба.

— Всё что в моих силах, Николай Павлович, — несколько пафосно отозвался он.

— Я прошу вас доставить в Петербург всех нанятых мной людей, и все остальное, что я закупил.

— Э-э-э… понял, но-о-о… почему вы хотите поручить это мне?

— Потому что сам я вместе с измайловцами и кавалергардами немедленно отправляюсь в Антверпен, дабы присоединится к союзной армии.

— Но-о-о… Ваше Величество, как же…

— Не спорьте, Иван Фёдорович — сделайте, как я прошу. Мы не можем себе позволить, чтобы в предстоящей схватке с узурпатором в союзной армии не было ни одного представителя русского оружия…

Саврасов был не согласен с подобным решением, но, в отличие от Ламздорфа, который закусил бы удила и до последнего попытался бы настоять на своём (хотя совершенно не факт, что с этим Николаем у него это бы получилось), довольно быстро сдался под напором Великого князя…

— Смотри! Откатываются! Побежали!- а затем послышался дружный рёв:- Nulli Secundus!

Николай с Даниилом переглянулись.

— Что это они кричат?

— Не имеющие себе равных!- с гордостью произнёс лейтенант-англичанин.- Девиз нашего полка.

— А какой у вас полк?- устало поинтересовался Николай. Они держали оборону на ферме Угумон уже шестой час, отбив за это время четыре атаки.

— Колдстримский! Мы — вторые по старшинству в гвардии короля после гренадёров… хотя это и неправильно, — добавил он чуть тише.- На самом деле мы первые, но наш полк изначально входил в армию Кромвеля, поэтому его как бы переосновали. А гренадёры изначально были из числа кавалеров… которых мы разгромили. Вот они нам так и отомстили!

Николай и Даниил устало переглянулись. Тонкости взаимоотношений внутри британской королевской гвардии в этот момент были одним из последнего, что в данный момент их интересовало. Тут выжить бы…