Крепостной

Подобное отношение Анисиму не понравилось. И выводы он сделал. Разные. Во-первых, несмотря на то, что ни спина, ни «внутре» у него пока не зажили, вследствие чего передвигался он пока слегка скособочившись — свою работу парнишка исполнять начал. Тем более, что кроме него никто этого сделать всё одно не мог. После пожара подобраться к трубам можно было либо изнутри, через печи и камины, куда взрослые, естественно, пролезть не могли, либо взобравшись к устью трубы по ней самой. Крыши-то на значительной части дворца либо сгорели, либо были разобраны — вот трубы и торчали будто персты, указующие в небо. Но тело у мальчонки, не смотря на общую тщедушность, оказалось весьма жилистым, пальцы — цепкими, так что Данилка довольно быстро наловчился карабкаться по трубам, что твой кошак. Ну и, во-вторых, со всеми, кто как-то ему вредил, вскоре после этого начали происходить разные неприятности.

Первым пострадал тот самый истопник — когда он валялся пьяным в своей каморке, кто-то пролез внутрь и сломал ему ногу. Кто это был — так узнать и не удалось. Хотя истопник твердил, что это точно Данилка. Но когда того позвали «на правёж», тот, шмыгая носом и подпустив слезу в голос, задал резонный вопрос — а как шестилетний мальчонка мог это сделать? Да, истопник валялся вусмерь пьяным и даже ничего не почувствовал, но как он физически мог сломать кость взрослому мужчине? Ну, то есть он не этими словами говорил, конечно — куда проще, да ещё вовсю размазывая сопли… но мысль донести сумел. Поэтому его отпустили. А колченогого истопника выгнали взашей. Он был из бывших солдат, то есть вольный, так что продать его было невозможно, да и пил сильно. Так что держали его больше из милости и за старые заслуги. Как же — «государю анпиратору» служил… Но, когда к беспробудному пьянству прибавилось ещё и увечье — никто дальше его держать не стал. Нравы здесь были простые сверху донизу: можешь работать — паши, нет — взашей. Дед Осип в качестве последней милости сделал ему на сломанную ногу шину из пары обломков досок, после чего бывшего истопника выкинули за ворота… А через три дня крестьяне из Глинки, соседней деревеньки, привезшие по оброку продукты, сообщили, что тот даже до их деревни не дошёл. Прямо на дороге волки порвали. Волки! Порвали насмерть человека! В паре вёрст от Павловского дворца! Ну, такое сейчас время.