Крепостной ансамбль Мангупа

Мы приходим к заключению, что последнее десятилетие правления Юстиниана I было временем создания первых оборонительных сооружений Дороса-Мангупа, определивших очертание крепостного полигона до позднего средневековья. Непрерывное существование Дороса отмечается до конца VIII в., хотя, видимо, в связи с ослаблением византийских позиций в Таврике с конца VII в. (297, с. 29), поселение все более приобретало черты убежища для окрестного населения и резиденции каких-то формирующихся местных органов власти, выступающих в ряде случаев солидарно с Херсоном против византийских властей, как это было во время карательных экспедиций Юстиниана II (279, с. 165).

На протяжении VIII в. Таврика испытывала усиливающееся давление хазар, еще во второй половине VII в. проникших в восточные районы полуострова. В конце VIII в. хазары прорвали этногеографическую границу, проходившую по внутренней гряде, и вторглись в область формирования средневековой народности Таврики. Именно эти события, вероятно, нашли отражение в «Житии Иоанна Готского», этом уникальном источнике для рассматриваемого периода, кульминацией которого был захват хазарами Дороса (50, с. 399–400) с последовавшим переименованием его в Мангуп.

Наиболее ранние упоминания топонима «Мангуп» содержатся в документах, обнаруженных и частично опубликованных гебраистом А. С. Фирковичем. Как известно, полемика относительно подлинности ряда обнаруженных им памятников до сих пор не завершена. Это относится, в частности, к припискам на полях свитка Торы, содержащих хронографические заметки, сообщающие о важных событиях в Таврике. Среди них есть сведения о Мангупе. Он упоминается под 843 и 908 гг. как «новый город», построенный хазарами. Д. А. Хвольсон, отвечая на критику со стороны А. Я. Гаркави, считавшего, что топоним «Мангуп» позднесредневекового происхождения, высказал мнение, что название могло сосуществовать с другим, т. е. с Доросом (Дори) или же появиться после овладения крепости хазарами (276, с. 498). Последнее событие Д. А. Хвольсон относит к концу VIII или началу IX в., ссылаясь на другой эпиграф от 805 г., сообщающий о захвате хазарами крепости Дори, которую исследователь отождествлял с Мангупом (276, с. 492).

Среди обнаруженных в собрании А. С. Фирковича манускриптов особенно интересна так называемая пространная редакция письма визирю кордовского халифа Абдаррахмана III Хасдаю ибн Шапруте от хазарского кагана Иосифа, датируемая около 960 г. Опубликованное впервые А. Я. Гаркави в 1875 г., оно неоднократно переиздавалось, привлекая внимание исследователей обширными сведениями по истории хазар и соседних с ними народов. Подлинность этого документа в настоящее время не подвергается сомнению (25, с. 9–12; 210, 10 сл.)

Мангуп в нем значится в перечне пунктов, принадлежащих хазарам и образующих западную границу их владений. Несомненно, что здесь Мангуп (Ман-к-т) выступает как укрепленное поселение наряду с другими, имевшими крепости, такими, как Судак, Алушта, Кут (126, с. 102). После X в. топоним «Мангуп» исчезает и появляется во второй половине XIV в. наряду с Феодоро — термином, обозначавшим как город, так и феодальное княжество, столицей которого он являлся.

Итак, с конца VIII — начала IX вв. Мангуп становится хазарским опорным пунктом в зоне византийско-хазарского пограничья. Конечно, до проведения глубокого анализа письменных источников о хазарском периоде жизни крепости, который под силу только гебраистам, трудно уверенно опираться на их сведения. Однако нельзя не заметить их соответствие археологической ситуации, наблюдаемой на Мангупе, где в IX–X вв. выделяются особые комплексы материальной культуры. Этим временем можно датировать [137] большой ремонт оборонительной системы, который и могли отразить письменные источники как строительство «нового города». В целом же нужно отметить, что собственно хазары, вероятно, не имели большого перевеса в этнической ситуации в крае. Скорее, их присутствие в этом районе было сугубо политическим, нежели реально этническим. Отмечавшаяся фильтрация элементов салтово-маяцкой культуры в глубинные районы Юго-Западной Таврики может быть объяснена не столько сменой населения, сколько общностью протекавших в Крыму VIII–X вв. процессов экономического развития (234, с. 109–110).

Создание к середине IX в. Херсонской фемы и включение в нее области климатов (132, с. 301) означало переход Византии в контрнаступление на хазарские владения.

Впрочем, Хазария, ослабленная арабскими нашествиями и войнами с Русью, не могла оказать решительного сопротивления в Таврике. В середине X в., по свидетельству Константина Багрянородного, хазары были способны лишь совершать походы на территорию климатов (132, с. 273). Вероятно, во второй половине X в. они полностью оставили эту территорию, которая становится объектом нападений печенегов (297, с. 74).