Крепы

Что-то сдвинулось в окружающей темноте. Алан вздрогнул. Все мысли выбило из головы. Он испытал давно позабытый, совсем уже невозможный страх. С трудом заставил себя посмотреть на черный квадрат земли. Воткнутый в землю импровизированный факел от порыва ветра вспыхнул синим. Полетели длинные искры, и в свете этих искр Алан увидел протянутую из-под земли белую руку. Рука судорожно сжималась и разжималась. Пальцы пытались ухватиться, но просеивали пустоту.

Поборов неприязнь, Алан схватил эту руку в свою. Холодная ладонь была влажной, она выскальзывала. Алан с силой потянул, раздался стон, и из черного провала медленно выступила голова.

— Тимур?

Отпустив руку и встав на колени, Алан Маркович всмотрелся в него. Налипшие комья земли делали лицо молодого мастера почти неузнаваемым.

— Пожалуйста… — простонал он. — Помогите мне выбраться.

Над деревьями замерцали голубые звезды.

— Что случилось? — спросил Алан, разгребая сырую тепловатую землю. — Как ты здесь? Почему?

— Кончилось действие таблетки, а я не успел вовремя выйти наружу.

Выбравшись из-под земли, Тимур отшвырнул гнилую крышку люка.

— Спасибо! — сказал он. — Если бы не вы, задохнулся бы…

Глядя в рыхлую черную яму, из которой выбрался Тимур, Алан спросил:

— Как ты думаешь, там есть что-то внизу?

Мастер отряхивался, бил ладонями по бокам и по коленям.

— Там ничего нет, — сказал он. — По крайней мере для нас с вами. Нужно идти в деревню. У Майки еще остались таблетки.

— Ты совсем ничего не видишь? — спросил Алан Маркович.

— Ничего!

Поворачиваясь на месте, Алан Маркович шарил глазами вокруг. В свете прорезавшейся луны на кустах блестели капли, колыхались ветки. Но ни одного лишнего звука — обычный ночной лес. Тишина, легкое потрескивание, собственное частое дыхание.

Он готов был уже расплакаться. У него заболели глаза — так он хотел увидеть. И вдруг подумал: «А может, уже все кончилось?.. Может, пути живых и мертвых уже разошлись?.. Может, мы остались одни?»

— Ты не понимаешь! — тихо сказал Алан. — Все уже кончилось!

— По-моему, это вы ничего не понимаете… Вы не видели птиц. Крепы по сравнению с этими птичками просто ангелы.

— Все кончилось! — сказал Алан. — Если твоя кукла не потеряла дар речи, то…

Кто-то потянул сзади за плащ. Алан Маркович, прервавшись на полуслове, повернулся. Следующий порыв ветра остудил надежду. Он потер пальцами ноздри, понюхал пальцы, втянул воздух. Если один раз получилось, почему это не может произойти вторично?

— Что с ней? — спросил Тимур.

— С кем?

Из темноты медленно, прямо на глазах вылепился прозрачный тонкий силуэт. Такой знакомый детский голос спросил:

— Папа, ты меня видишь?

Алан кивнул.

— Папа, они взяли Майю. Они хотят ее разломать!..

Алан Маркович глянул на мастера — тот не слышал детского голоса и не видел Олега.

«Если есть еще время, нам нужно разделиться, — подумал Алан. — Сейчас я расскажу ему все. Он должен взять на себя тех, что в бункере… Он профессионал, он электронщик, механик, ему и карты в руки… А я пока попробую защитить его дурацкую куклу».

XIV

 Устроившись в одной из свободных комнат на почте, Анна туго закуталась в плащ. Она не могла даже думать — хотелось лишь, чтобы быстрее все закончилось.

Потом боль немножечко отпустила, и Анна вдруг обнаружила, что женщина-трубочист, как всегда одетая в черное, как всегда с веревкой через плечо, тащит ее куда-то по улице.

— Отличная идея! Пусть все развалится! Пусть все будет отдельно. Мне нравится! — увлекая ее за собой, бубнила Эльвира. — Не нужен никакой мостик! Как ты считаешь, если мир разорвет на две части, в какой части останемся мы? С живыми или с мертвыми?

Анна отрицательно покачала головой.

«Когда я успела ей все рассказать? Зачем? — вяло подумала она. — Теперь ведь не отвяжется… Может, так оно и лучше? Она меня, пожалуй, заменит. Ничего не нужно делать — только немножечко подождать!.. А может, спровадить ее побыстрее? А может, нужно как-то иначе?»

Налетели топот и граммофонная музыка. Они сбили волну холода. В избе веселились пьяные полицаи.

Эльвира, отомкнув замок, вошла во флигель. Обнаружив у себя в руке фонарик, Анна посветила вокруг. Флигель был забит мебельной рухлядью: какие-то сломанные стулья, столы, поставленные набок, большие темные узлы, чугунки, грабли, лопаты; в воздухе клубилась сухая ржавая пыль. Неприятное постукивание, скрип.

Кукла висела, привязанная к доскам. Пятки ее подрагивали — они только чуть-чуть не доставали до пола, на губах — кусок коричневой изоляции, запястья и лодыжки туго стянуты. С подобной жестокостью могли действовать, наверное, только роботы. Да и никто из мертвых с Майей бы и не справился. Все было готово. Слева стояла большая картонная коробка, и в коробке — аккуратно увязанные динамитные шашки. Ржавый будильник соединен с уродливым минным взрывателем.

«Действительно, без меня дело пошло… — подумала Анна. — Такими темпами они быстро управятся… — Не в первый уже раз ощутив прилив неестественной, не своей злобы, она ощупала карман плаща. — Вот ты где? — Из кармана высовывалась голова лилипута, микроскопическая ручка цеплялась за край. — Душа моя! Фарид!»