Крещение

— Немцы там! Разведка, должно! — сапно дыша, сказал подошедший, и Филипенко узнал в нем бойца Охватова и ощутил запах его горячего пота.

— Отставить! Как обращаешься, боец Охватов?

— Немцы же, товарищ лейтенант.

— Хоть бы и немцы, — сказал Филипенко, совсем не веря Охватову. — Немцы. А пилотка как твоя надета?

— Виноват, товарищ лейтенант. Пилотку можно и поправить.

— Молодец, Охватов, — улыбаясь, сказал лейтенант, развеселенный ответом бойца. — А это что за ведро?

— Не ведро, товарищ лейтенант. Противогаз немецкий. Мы идем с Торохиным, а за кустами есть кто-то. Слышно же. «Кто такие?» — закричал Торохин, а я — патрон в патронник. Ближе-то подходим, а от кустов — два мотоцикла. Без света. И глушители, видимо, такие, моторов совсем не слышно. Мы подошли, где они стояли. Противогаз лежит. Думали вначале, снаряд. И вот еще.

Охватов протянул лейтенанту круглую плоскую коробочку.

— Что ты суешь?! Может, это мина?

— Масло в ней было, товарищ лейтенант. Кто его знает, какое оно, выбросили мы.

— А не стрелял ты в немцев почему?

— Пока сообразили. Вообще-то можно было вдогонку, но они могли вернуться.

— И вы испугались?!

— Да как-то все, товарищ лейтенант, будто игра. Они нас из-за кустов вперед могли уложить.

Наказав Охватову смотреть в оба, лейтенант Филипенко отпустил его и, зная, что надо что-то делать, не мог принять никакого решения. В голове его, крепко знающего боевой устав, все вдруг сдвинулось с места, и мысли не подходили одна к другой, как кирпичи внавал. На врага принято наступать или встречать его в обороне. Тут ни того, ни другого.
Лейтенант пошел к темневшему на меже ракитнику, где укрылись бойцы, надеясь, что именно там появится нужное решение. Он дошел до середины огорода, когда в податливую тишину ударился тугой раскат взрыва. Вздрогнул и загудел воздух, а следом наплыла другая волна, и там, на северо-западе, вдруг застучало нетерпеливо и требовательно, будто ломился кто-то в гигантскую железную дверь. Показалось, что и огород, и казарма, и ракитник, и бойцы, вскочившие в испуге и бегущие навстречу, и небо — все это накрыто железным гудящим колпаком, по которому бьют тяжелыми кувалдами и который не выдержит ударов, неминуемо расколется.

— Началось, товарищ лейтенант, — просто и весело сказал кто-то из бойцов, и Филипенко тоже вдруг стало просто и весело.

— Началось, — в тон бойцу ответил лейтенант и крикнул: — Слушай мою команду! Занять оборону и приготовить оружие!