Крещение Киевской Руси

Проблема этнического происхождения «руси» намного сложнее, нежели «варяжская». Дело в том, что этноним «русь» встречается в самых разных областях Европы, более того, под этим этнонимом в древнейших источниках подразумеваются разные народы. Главная ошибка и норманистов, и антинорманистов — стремление свидетельства о разных «Русиях» свести к одной «Руси». Например, указание восточных авторов на «три вида руси» (Арсания, Славия и Куяба) нужно воспринимать как упоминание трех разных народов, объединенных одним именем. Поэтому представление о «трех видах руси», как о «трех центрах» или самое большее о «трех племенах», — несостоятельно по сути. Слабость антинорманизма заключалась именно в том, что «русь» рассматривалась как изначально славянское племя, независимо от того, искали ли его на Балтике, или на юге у «Русского» (Чермного-Черного) моря, или у речки «Рось».

Таким образом, «русь» — это славянизированные, но изначально неславянские племена, причем разного происхождения.

Как уже отмечалось, в «Повести временных лет» представлены две версии происхождения Руси. Киевский летописец, писавший, по всей вероятности, в конце X века, считал, что «русь» — это поляне. Поляне вышли, как и все славяне, из Норика — римской провинции, территориально совпадавшей с областью Ругиланда — одной из Русий, известной с V века и упоминаемой еще и в XII веке, и которая ко времени обращения к этой теме летописца была славяноязычна («а русский и словенский язык — одно есть» — уверяет летописец). Современные археологические исследования показали, что с Дуная на Средний Днепр было две заметных волны переселений: в VI столетии (культура пальчатых фибул), и в середине X, когда по Дунайско-Днепровскому пути уходили на восток, отступая от вторгнувшихся на Средний Дунай венгров. Вполне вероятно, что обе переселенческих волны предполагали этнически родственные племена (память о такого рода переселениях обычно хранилась веками). Но летописец, видимо, имел в виду именно переселение середины X века, о котором ему могли рассказать и живые свидетели.

Летописец противопоставляет «разумных» полян-русь древлянам, соперничество с которыми приходилось на середину X столетия. И описание обычаев действительно свидетельствуют о расхождениях их у полян и других славянских племен. Во всяком случае, о том, что поляне не были изначально славянами, свидетельствует много фактов. Например, свадебный обряд — у славян было многоженство, причем женихи крали невест, хотя чаще всего это происходило по предварительному сговору. У полян-руси за невест платили выкуп, а многоженство запрещалось. Разными были и похоронные обряды. Так, для всех славян характерно трупосожжение с последующим захоронением останков. Например, в «Повести временных лет» сообщается, что у восточнославянских племен радимичей, северян, кривичей и вятичей обряд трупосожжения сохранялся очень долгое время (у вятичей — до XI–XII вв.). Вообще же сожжение умерших было прекращено только с окончательным установлением христианства. А у полян-руси существовал обряд трупоположения. Разными были и формы организации племен — у полян-руси была кровнородственная община и большая семья, у древлян и других славянских племен — территориальная община и малая семья.

Характерно, что обычаи полян-руси в изложении летописца находят аналогии именно на Среднем и Верхнем Дунае, в варварских «правдах» раннего Средневековья. На территорию Подунавья указывает и отмечавшийся всегда необычный обряд погребения (трупоположения), появившийся в земле полян в середине X века, и находящий полную аналогию в христианских погребениях Великой Моравии. Усвоив славянскую речь, руги-русы долго еще сохраняли свои формы организации (большая семья и кровнородственная община). И недаром в литературе давно идет спор, какая община и семья была у славян накануне образования Древнерусского государства. А однозначного решения этого вопроса попросту не было.

Летописец ставил вопрос «откуду пошла Русская земля, кто в Киеве нача первее княжити и откуду Русская земля стала есть» (то есть с какого времени можно говорить о ней как о государственном образовании). Династию он вел от Кия, не уточняя времени, когда жил родоначальник киевских князей. Он спорит с теми, кто не признавал княжеского достоинства Кия, и спор мог быть заострен против пришедших с севера Олега и Игоря. Имени же Рюрика в Киеве в середине X века, похоже, еще не знали.

Судя по сочинениям русских авторов XI века митрополита Илариона и Иакова-мниха, в Киеве о Рюрике еще ничего не знали и в третьей четверти XI века: родоначальником киевской княжеской династии признавался Игорь «Старый». Не упоминает Рюрика и «Слово о полку Игореве» (конец XII века), в котором родоначальником признается Троян. Само имя «Рюрик» появится в княжеском именослове в Новгороде лишь во второй половине XI века (внук новгородского князя Владимира Ярославича — Рюрик Ростиславич).