Крещение Киевской Руси

Должно заметить, что хотя о миссии Кирилла и Мефодия написано до четырех тысяч работ, о специфике их вероучения известно довольно мало. Причина заключается, как и во многих других случаях, во взгляде на вопрос либо с римской, либо с константинопольской точки зрения и стремлении низвести миссию к одному из этих центров. Пожалуй, в одном только — впрочем, весьма существенном — наблюдается известное единомыслие: славянские первоучителя больше ориентировались на раннее христианство, нежели византийские патриархи или римские папы. Внешний отличительный их признак — почитание апостола Павла, наиболее последовательно отстаивавшего равноправие народов и демократические традиции. Неясно, однако, были ли эти представления результатом воспитания и личных наклонностей братьев, или же они использовали культ Павла у западных славян, поскольку с его именем связывалась апостольская проповедь на землях римского Илюрика (Иллирии, территории, примыкающей к Адриатическому морю и включавшей столь привлекательные для русского летописца области Норика и Паннонии).

Ориентация на традиции раннего христианства сама по себе не могла считаться предосудительной с католической или православной точки зрения. Но фактически она вела к столкновению и с той, и с другой. Именно это обстоятельство не учитывается в должной степени. А дело в том, что для раннего христианства неприемлема была сама иерархия, как она складывается в Риме и Константинополе. Не случайно, что, в конечном счете, ожесточенность преследований еретиков обычно следовала за покушением на иерархию.

Идея единой неразделенной церкви, культивируемая в рамках кирилло-мефодиевской традиции, предполагает к тому же широкую веротерпимость, по крайней мере, к разным течениям внутри христианства. Из посланий Павла можно было извлечь, по существу, терпимое отношение и к язычеству. Веротерпимость же неизбежно должна была повести к «прорастанию» через кирилло-мефодиевскую традицию местных представлений, поскольку Кирилл и Мефодий пришли в земли, ранее уже принявшие крещение.

Миссия Кирилла и Мефодия приходится на период резкого обострения отношений между Римом и Константинополем, когда патриарх Фотий предъявил своему коллеге папе римскому Николаю 60 претензий, в которых усматривались отступления от «правой веры». Кирилл был лично знаком с Фотием и, кажется, должен был как-то реагировать на позицию патриарха. Но тут мы сталкиваемся с любопытным фактом: византийские источники о миссии Кирилла и Мефодия вообще не упоминают. И это, очевидно, не потому, что Константинополю была безразлична деятельность своих миссионеров, а потому, что Кирилл имел собственный взгляд на христианское вероучение и явно не разделял экстремистских взглядов Фотия, в частности, взглядов элитарного характера на преимущество всего греческого перед негреческим. В деятельности Фотия слишком явно просматривались имперские амбиции чисто светского толка. Идее равенства народов такая позиция явно не отвечала. Кирилл же не просто воспринял формулу апостола Павла («нет ни эллина, ни иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос»), а и усилил его дополнением о необходимости всем народам иметь свое письмо, дабы каждый народ мог приобщиться к высшим ценностям мировой культуры.

Участие Фотия в организации миссии солунских братьев в Моравии не следует переоценивать и в другом отношении. Ни тот, ни другой не были епископами, а следовательно, возможности их были крайне ограничены. Они могли выполнять лишь какую-то подсобную работу: переводить книги, толковать их, может быть. Но они не могли посвящать в церковный сан, то есть должны были пользоваться лишь тем наличным священническим материалом, который имелся у славян. Это обстоятельство имело огромное значение, и его необходимо учитывать при оценке не только отношений Империи к славянским князьям и славянским княжествам, но и условий деятельности просветителей. В иерархическом смысле они ничего не могли изменить, а потому их контакты с Римом были естественными: именно в Рим уходила церковная иерархическая лестница, выстраивавшаяся на территории Центральной Европы.

Католическая традиция, разумеется, активно использовала факт молчания самого Фотия о миссии братьев, тем более, что близкий к папе Николаю Анастасий Библиотекарь с восторгом говорит о достоинствах Кирилла как проповедника, мыслителя и богослова, говорит об этом многократно, хотя знаком с ним был лишь короткое время, когда братья по приглашению папы Николая прибыли в Рим. Между тем, поведение братьев следует оценивать через призму складывавшейся в 867 году ситуации. В Константинополе шла борьба, в результате которой Михаил III был свергнут, а Фотий низведен с патриаршего стола. На смену Фотию пришел Игнатий, ориентировавшийся на Рим.

^{В скобках даны названия современных городов}