Крещение огнем

—       Чтобы предотвратить это, Хозяин собирается снова бро­сить в бой наши отряды, как только американская армия про­двинется на юг и остановится. Обосновавшись за линией фронта на мексиканской стороне, мы станем оттуда совершать набеги на отдаленные посты и магистрали, по которым пойдет грузовой транспорт. И хотя мы предполагаем, что мексиканцы займутся тем же, наши набеги будут отличаться невиданной жестокостью, сопровождаясь поистине чудовищными зверствами. Таким обра­зом, мы заставим американцев проявить характер и либо отпла­тить противнику той же монетой, либо, что куда лучше, вклю­чить в свои планы свержение Совета тринадцати.

Рэндел продолжал хранить молчание. Мексиканец же, несмотря на отсутствие реакции собеседника, все больше воспламенялся. Глаза его сверкали, на лице появилась торжествующая усмешка. Он говорил все быстрее, помогая себе взмахами руки:

— А в Соединенных Штатах такие настроения наверняка воз­никнут. После окончания войны в Персидском заливе многие американцы считали, что нельзя оставлять Саддама Хусейна у власти. Зверства над курдскими повстанцами и иракскими бе­женцами стали пятном, омрачившим блестящую во всех отно­шениях победу американского оружия. И если мы добьемся, чтобы Совет считали сборищем таких же злодеев, как иракский дикта­тор и его компания, общественность Америки может потребо­вать, чтобы были предприняты решительные шаги для предотв­ращения ошибки, допущенной в Персидском заливе — особен­но, если учесть, что на этот раз жертвами будут сами американ­цы.

Закончив, Делапос стал ждать, что скажет Чайлдресс. Теперь, после долгого бесстрастного молчания, ему придется высказать свое мнение. В душе Рэпдела боролись противоречивые чувства. И самое сильное подсказывало ему: несмотря на годы, проведен­ные вдали от дома, он все-таки остается американцем. Как ни нравилось ему в юности считать себя человеком без родины, эдаким перекати-полем, с возрастом он все чаще начинал заду­мываться о том, что в жизни должно быть нечто большее, чем риск, опасность и приключения. И вот теперь, когда ему трид­цать пять, Рэпделу, наконец, захотелось жить в ладу с собой и со страной, которой он гак давно пренебрегал.

Это ощущение сопровождалось уверенностью: если он, Чайл­дресс, американец по крови, рождению и мировосприятию, то Делапос — мексиканец. Слепо повинуясь Аламану, который в его глазах стал настоящим мексиканским патриотом, Делапос забыл о том, что в высшей степени неразумно прибегать к услу­гам наемников в районе, ограниченном расположением двух про­тивоборствующих армий. Холодная, беспощадная логика под­сказывала американцу: как бы ни был обширен район боевых действий, как бы Ни были разбросаны силы противников, как бы ни были ловки и неуловимы отряды Аламана, и как бы ни была слаба мексиканская армия, все равно — вечного везения не бывает. Когда-нибудь удача откажет наемникам или, еще того хуже, они перестанут быть нужными своему нанимателю. Рэндел знал, что Аламану не составит никакого труда устроить так, что­бы сведения о расположении базовых лагерей попали в руки ЦРУ или мексиканской разведки. После этого для уничтожения наемных отрядов в ход пойдет все — от мощных бомбардиров­щиков до частей особого назначения, и Хозяин чужими руками избавится от необходимости платить своим верным слугам.

И все же, несмотря на все эти соображения, Чайлдресс решил остаться на службе у эль Дуэньо. Он знал, что столь рискован­ное предприятие заставит Аламана раскошелиться. Не потребу­ется большого труда, чтобы через Делапоса убедить его платить вперед. Таким образом, американец видел возможность, рискнув в последний раз, выполнить задание, которое в случае успешно­го исхода позволит ему оставить эту опасную профессию и вер­нуться на родину, в любимые Зеленые горы. Правда, он не мог окончательно отделаться от мысли, что строит свое будущее на трупах соотечественников, но умел сдерживать подобные чув­ства. Чем он, в конце концов, хуже политиков из Вашингтона? Ведь они, в угоду своей карьере, снова послали американских солдат на войну, которая, по всем меркам, не только безнрав­ственна и несправедлива, но и наверняка закончится для Соеди­ненных Штатов весьма бесславно.