Крещение огнем. Мертвые не умеют смеяться

Бронетранспортер этот сошел с конвейера глубокой осенью 1991 года – когда еще работали на полную мощность заводы тогда единой как будто бы страны, а люди, в большинстве своем, еще не понимали, что живут в некотором роде уже после конца света. Машину приняла еще советская госприемка и военная приемка, после чего она была отправлена в эту воинскую часть по разнарядке, утвержденной еще за год до того Министерством обороны СССР. Именно тогда он и получил свой инфернальный номер.

С этим номером бронетранспортер пережил самые тяжелые годы смуты и безвременья, когда по нескольку месяцев, бывало, он не выезжал из ангара, а караулы из-за тотального отсутствия солдат несли офицеры, до майора включительно. Миновал и его, и полк позорный кровавый октябрь 1993 года и не менее стыдный провал декабря 1994. Потом жизнь «стального коня» не то чтобы наладилась, но вошла в некую колею средней паршивости в превратившемся по новой моде в бригаду полке.

Будь по нынешней моде в той части собственный батюшка, он определенно обратил бы внимание на неблаголепный номер. Но священника в части так и не завели, а приведенный прежним комбригом ветхий попик из соседней церквушки просто освятил все помещения и технику в боксах, не вдаваясь в детали. Окропил святой водой, подымил кадилом, пробормотал скороговоркой нечто, напоминающее цитаты из «Устава внутренней службы» на церковнославянском и отбыл восвояси. На этом дело и завершилось.

А потом к номеру просто привыкли. Тем более, что вопреки суевериям и голливудским блокбастерам, машина эта ничуть не стремилась устроить своим экипажам подлянку, свернуть в кювет на немногочисленных учениях, или придавить ремонтников в боксе во время техосмотра. Наоборот – в начале Второй Чеченской она, можно сказать, спасла экипажу жизнь – единственная в роте не была отправлена на юг, из-за внезапной дурацкой поломки топливного насоса. Вместо нее из разведвзвода спешно выдернули другую машину, а всего через месяц, когда рота была атакована боевиками во время ночного марша, и на отходе влезла на собственное минное поле, из пяти БТРов погибло три. В том числе и тот – от разведки. Со всем экипажем...

Так или иначе, БТР с тремя шестерками на броне проходил службу в Вооруженных Силах Российской Федерации, сменив со дня постановки «на довольствие» уже дюжину призывов и пережив четырех командиров полка и уже двух комбригов.

Это была хорошая машина – до сих пор считающийся в войсках новым БТР-80 с 30 миллиметровой пушкой, пулеметом калибра 7,62. хорошей защитой от противотанковых снарядов, по-русски живучая и неприхотливая. По меркам западных армий, она уже успела устареть, но еще могла вполне потягаться с иными новомодными штучками вроде турецкой «Армы» или немецкого «Боксера». А уж в до полного «дембеля» ей было еще трубить и трубить -тем более что смены пока не предвиделось.

И вот сейчас в судьбе машины, по милости ее нового командира произошел крутой перелом.

...Старшина Полухин Андрей Павлинович имел все основания считать себя невезучим человеком.

Всего три года назад он, тридцатипятилетний старший сержант патрульно-постовой службы в славном городе Архангельске не имел оснований жаловаться на судьбу.

Со второй Чеченской его «трехсотым» увезли через месяц, с легкой раной в ногу. Вернувшись на гражданку – без проблем устроился в полицию в родном городе – в одно из самых хлебных территориальных управлений. Работа хотя и небезопасная, но и непыльная – сутки через трое, помимо зарплаты, которую платили регулярно и регулярно повышали, были еще и побочные доходы.

На что лучшее может претендовать в провинциальном Архангельске парнишка, у которого всего образования – районное ПТУ и месяц войны? Деньги, девки, почтение обывателей, пусть и замешанное на легком страхе – чего еще надо?

А потом все кончилось. И дело-то, в общем, было простое и верное...

У них в районе какие-то залетные отморозки раздербанили фуру с мобильными телефонами, положив и водителей, и двух охранников – даром что те были дагестанцами из какого-то крутой охранной фирмы, и двух случайно оказавшихся там «плечевых». Что успели из товара – перекидали в грузовик, но что-то их спугнуло, и остальное они бросили. И начальник Полухина, деловой и ушлый капитан Синигин, решил провернуть нехитрую афёру – просто-напросто половину из брошенного убийцами добра без шума и пыли с места преступления увез грузовик его племянника. Операцию прикрывали еще пятеро сослуживцев – среди них и сам старший сержант. Куш был обещан хороший – по пять тысяч американских тугриков на брата. Да вот только не сошлось что-то у Синигина, даром, что не раз уже проворачивали они что-то подобное. Расчет был на то, что хотя бы короткое время будет у них в запасе — сколько у нас чикаются со всякими там планами перехватов обычно? Ан нет – не выгорело: отморозков прижали спустя какой-то час после того как, возомнив себя умнее всех, менты прихватизировали бесхозное добро.