Крещение Руси и заветы святого князя Владимира русскому народу

Непримиримая борьба со злом во всех его видах и проявлениях — вот лозунг, типичный для православного русского человека на протяжении всей его почти тысячелетней истории. Во имя этой борьбы со злом за правду Божию велись у нас и все войны — сначала за веру православную, за дом Пресвятой Богородицы, позже — за веру, царя и Отечество. Вспомним замечательную речь святого благоверного великого князя Александра Невского, обращенную к его малочисленной дружине перед битвой со словами: «Братия, нас немного, а враг силен, но не в силе Бог, а в правде… Не убоимся множества ратних, яко с нами Бог!»

Глубоко чужда была русскому человеку всякая идея какого бы то ни было компромисса со злом. Он всегда чувствовал душой своей ее фальшь и неправославность и горячо восставал против нее. Вспомним хотя бы, как решительно отверг наш страстотерпец святой благоверный Черниговский князь Михаил уговоры бояр исполнить требования жрецов ради сохранения своей жизни, нужной его подданным, с обещанием даже взять епитимью на себя за его грех; вспомним, как пожертвовал собой великий Московский святитель Филипп, не желавший примириться с опричниной царя Грозного; вспомним, какую подлинно самоотверженную стойкость и твердость в борьбе за веру и родину проявил священномученик Гермоген, патриарх Всероссийский, не шедший ни на какие компромиссы с поляками, уже засевшими в Кремле, хотя он и находился в их власти. А как мужественно оборонялась Троицко-Сергиевская лавра, ставшая на время из иноческой обители как бы военной крепостью! Все это — примеры весьма поучительные для нас, для нашего шаткого времени, времени малодушия и всяческих компромиссов со злом даже лиц, прямо не угрожаемых со стороны этого зла!

Забвение русскими людьми этого третьего священного завета святого равноапостольного князя Владимира началось с тех же злосчастных петровских реформ — резания бород, заведения так называемых ассамблей с легкомысленным времяпрепровождением на них, а затем — и проникновения с Запада идеи сентиментального «розового» христианства, проповедовавшего в духе протестантизма легкость спасения без всяких подвигов борьбы с бесплотным врагом, ненужность христианской аскетики и чрезмерно любвеобильное отношение ко всему, не исключая даже антихристианства, той мнимой христианской любви, которая превышала любовь Христову и была готова идти на любой компромисс со всяким видом зла. На этой именно почве прелестного, извращенного христианства и выросло толстовское учение о непротивлении злу, подготовившее почву для торжества подлинно сатанинского зла на нашей родине. И теперь, к глубокому прискорбию, приходится отметить, что это же толстовское непротивление злу проповедуется до сих пор во многих, даже некоторых церковных кругах нашего Зарубежья под благовидным лозунгом невмешательства Церкви в политику, как будто борьба с явно сатанинским злом есть предосудительное для верующего церковно настроенного христианина занятие политикой?! Что же? Неужели и святой благоверный князь Александр Невский, и преподобный Сергий Радонежский, и великие святители Московские Петр, Алексий, Иона и Филипп, и священномученик патриарх Гермоген были политиканами? Да и вся история нашей Русской Православной Церкви, неразрывно связанная с историей Российского государства, разве не свидетельствует самым красноречивым образом о том, что для русского православного человека непримиримая и бескомпромиссная борьба со злом во всех видах его проявления, как в личной, так и общественной и государственной жизни, есть священный долг, завещанный русскому человеку его святыми предками — угодниками Божиими, в земле Российской просиявшими, — а не предосудительное занятие политикой?! Такие чрезмерно любвеобильные христиане и враги политики должны были бы, по всей справедливости, пересмотреть свое отношение к святым угодникам Божиим, в земле Российской просиявшим, и последовательно отречься от них и от всего великого прошлого нашей родины, вдохновленного и порожденного благодатным воздействием и руководством этих духовных светил Русской Православной Церкви, никогда не отмежевывавшейся от общественной и государственной жизни своего народа, но бывшей его подлинной душой и совестью.