Крещение Руси

Взять Царьград тогда россам не удалось, но они страшно опустошили окрестности столицы Византии и, заключив мир, отправились восвояси. Возможно, именно тогда Аскольд и часть его дружины приняли в Византии христианство. (По крайней мере позднее княгиня Ольга над могилой Аскольда поставила деревянную церковь в честь св. Николая, значит, князь был христианином.) После этого Аскольд (и Дир?) продолжали княжить в Киеве.

Тем временем в Новгороде события развивались следующим образом. В 879 г. «умер Рюрик и, передав княжение свое Олегу – родичу своему, отдал ему на руки сына Игоря, ибо был тот еще очень мал». Олег и его дружина, вероятно, к тому времени уже хорошо понимали выгоды обладания Днепром. Это позволяло влиять на политическую жизнь всех восточных славян: полян, древлян, кривичей, вятичей – и соседних неславянских земель. Кроме того, по Днепру велась активная торговля как русскими, так и иностранными купцами.

В 882 г., записывает летописец, «выступил в поход Олег, взяв с собою много воинов: варягов, чудь, славян, мерю, весь, кривичей, и пришел к Смоленску с кривичами, и принял власть в городе, и посадил в нем своих мужей. Оттуда отправился вниз, и взял Любеч, и также посадил своих мужей. И пришли к горам Киевским, и узнал Олег, что княжат тут Аскольд и Дир».

Летописец продолжает свой рассказ: «Спрятал он [Олег] одних воинов в ладьях, а других оставил позади, и сам отправился к ним вместе с младенцем. И подплыл к Угорской горе, спрятав своих воинов, и послал к Аскольду и Диру, говоря им, что-де «мы купцы, идем к грекам от Олега и княжича Игоря. Придите к нам, к родичам своим». Когда же Аскольд и Дир пришли, все спрятанные воины выскочили из ладей, и сказал Олег Аскольду и Диру: «Не князья вы и не княжеского рода, но я княжеского рода, – а когда вынесли Игоря добавил: – Вот он сын Рюрика». И убили Аскольда и Дира, отнесли на гору и погребли. Аскольда – на горе, которая называется ныне Угорской, где теперь Ольмин двор… а Дирова могила – за церковью святой Ирины».

Олег, чьи руки были обагрены кровью ни в чем не повинных князей, вошел в город как победитель. Горожане, устрашенные его злодейством и многочисленным войском, признали в нем своего законного князя. «И сел Олег, княжа, в Киеве, – продолжает летописец, – и сказал Олег: «Да будет [Киев] матерью городам русским». И были у него варяги, и славяне, и прочие, прозвавшиеся Русью».

Для историков стало традицией считать захват Киева Олегом в 882 г. датой основания государства Русь, поскольку в руках Олега оказались земли новгородских славян и днепровских полян. Сам же Киев, «мать городам русским», располагался на судоходном Днепре, в центре восточнославянских племен. Князь, обладая Киевом, получал возможность контролировать торговлю севера с югом, запада с востоком и совершать военные, часто грабительские походы на соседние племена и отдаленные страны. (Период в истории Руси с 882 г. до середины XII в. историки станут называть Древнерусским государством, или Киевской Русью.)

Летописец о правлении Олега повествует скупо, кратко сообщая о том, что он совершил несколько походов на славянские племена и заставил их, где силой, где угрозами, платить дань Киеву. Начал он в 883 г. с древлян, на следующий год пошел на северян, затем почти двадцать лет ушло на покорение дулебов, хорватов и тиверцев, но кривичей покорить не удалось. Походы Олега говорят о том, что земли восточных славян в то время имели довольно слабые политические и экономические связи как с Киевом, так и между собой. Впрочем, в тот период это характерно было и для многих стран Европы. Но до 1991 г. ни у одного из историков не возникало сомнений, что у всех славянских племен, входивших в состав Древнерусского государства, был один язык, одни (языческие) верования, и они были одним народом.

Что же касается варяжского элемента в Киевском государстве, то большинство варягов ассимилировалось, а остальные, прослужив несколько лет у киевского князя, отправлялись служить в Византию, а в некоторых случаях возвращались на историческую родину. Но в варяжском происхождении княжеской династии мало кто сомневался.

Сейчас трудно сказать, занял бы язычник Олег достойное место в сочинениях русских христианских писателей, не соверши он в начале X ст. свой знаменитый поход на Византию и не прибей «щит к вратам Царьграда», так как, возможно, когда писалась русская летопись, отношения Руси с Византией не были радужными. К тому же включение в летопись рассказа об успешном походе язычников на Византию говорило не только о подвигах дружины и князя, но и подчеркивало могущество раннего русского государства. Летописец это описывает так: «В год 6415 (907). Пошел Олег на греков, оставив Игоря в Киеве; взял же с собою множество варягов, и славян, и чуди, и кривичей, и мерю, и древлян, и радимичей, и полян и северян, и вятичей, и хорватов, и дулебов, и тиверцев, известных как толмачи. Этих всех называли греки “Великая Скифь”».