Крещенные кровью

– Тимофей? – позвал генерал офицера из группы сопровождения. – Давай-ка сюда что принесли…

Протиснувшись между врачей, офицер распахнул портфель и протянул генералу листок.

– Чего это? – нахмурился тот.

– Наградной лист, товарищ генерал.

– Да он и сам знает, за что ему награда…

Генерал выхватил из рук офицера коробочку с орденом и протянул ее Степану.

– Награждаешься орденом боевого Красного Знамени, майор Калачев! – сказал он громко и торжественно. – За героический подвиг награждаешься, всегда помни об этом!

Калачев взял орден и растроганно прошептал:

– Служу Советскому Союзу!

– Вот и служи, а не бока отлеживай в госпитале, – ухмыльнулся генерал, пожимая ему руку.

– Да я… – Степан замолчал, будучи не в силах продолжить. Сильнейшее волнение распирало грудь, а слезы застилали глаза.

– Ладно, выздоравливай, – сказал генерал, собираясь уходить. – Он взял из рук офицера наградной лист и протянул его Калачеву: – Вот, возьми, почитаешь на досуге.

Когда врачи и важный гость покинули палату, раненые принялись поздравлять соседа. Все они были бойцами и знали цену наградам.

Наконец все пожелания иссякли, и капитан Фролов обратился к Калачеву:

– Степан, а кто это приходил награждать тебя, ты не знаешь?

Орденоносец пожал плечами.

– Когда он отправлял меня на задание в тыл врага, числился начальником отдела Смерш полковником Бобылевым, – ответил он задумчиво. – А сейчас он уже генерал… Надеюсь, что фамилия прежней осталась.

* * *

Партизаны шли молча, стараясь не поднимать шума. Чередуясь по двое, они несли тяжелые носилки. Приближался вечер, и под сводами леса все больше и больше сгущалась темнота. Одуряюще пахло сыростью, смолой и прелыми травами.

Остаток дня бойцы ожидали прилет самолета. Они сложили в четырех местах большой поляны поленья, под которые подложили хворост.

– Если сегодня транспорта не будет, помрет он, товарищ командир, – произнес фельдшер, указывая рукой на носилки. – Очень слаб, очень…

Командир усмехнулся:

– И самолет прилетит, и он выживет. В реке не утонул с парализованными ногами, значит, жить долго будет.

Наконец стемнело. Партизаны тоже не находили себе места. Прибытие авиамашин с Большой земли для отряда всегда важное событие, ведь они везут остро необходимые грузы для деятельности в тылу врага, забирают раненых и тяжелобольных. Сегодня ожидали также оружие, боеприпасы, батареи для радиостанции и многое другое. А вот улететь обратно должен был всего лишь один человек – раненый, о котором руководство Смерш проявляло особую заботу.

Время тянулось медленно. Командир отряда Дед Фома без конца подносил к лицу руку с часами, нервничая все больше и больше. Наконец звук моторов послышался в ночи.

– Зажигайте! – крикнул командир, и сам поспешил к ближайшей поленнице.

Через несколько минут на поляне сделалось светло как днем. Самолет приближался к месту посадки. Звук его двигателей становился все мощнее и громче. Партизаны, затаив дыхание, всматривались в звездное небо.

Машина, сделав круг, начала снижаться над верхушками деревьев. Погода стояла безветренная, и летчикам было легко справляться с управлением. Партизаны, радостно крича, бежали к ней.

Командир отряда отвел в сторону человека в комбинезоне летчика и сказал:

– Раненого доставили, как было приказано.

– Как он себя чувствует? – спросил тот заинтересованно.

– Едва живой.

– Перелет выдержит?

– Трудно сказать… Но и у нас, в наших условиях, он не жилец.

– Ладно, у меня врач на борту. Сказали, что посылают опытного.

– Ничего, этот парень крепкий, – заверил командир. – Мы его полумертвого в реке выловили, полуживого в отряд доставили. Вот уже неделю он между жизнью и смертью, но помирать, видать, не торопится.

– Вы его раньше видели? – неожиданно поинтересовался человек в комбинезоне.

– Конечно. С ним было еще двое Их к нам перебросили с Большой земли для выполнения какого-то очень важного задания.

– Цель задания знаете?

– Приказано было только сопроводить их группу к поселку Большой Ручей.

– Как зовут раненого?

– Охотник.

– Псевдоним?

– Так точно.

– А о тех, кто с ним прибыл и ушел на задание, какие-нибудь сведения есть?

– Нет, о них ничего не известно. Да и у этого невозможно было спросить. Сами посмотрите, какой он…

Как только разгрузка закончилась, Охотника занесли в самолет и уложили на специально приготовленное ложе. Самолет запустил двигатель, развернулся на поляне, разогнался и взмыл в ночное небо.

* * *

Раненый оставался без сознания. Лицо и губы словно мраморные, на лбу холодные капли пота, дыхание еле ощутимо.

– Положение очень серьезное, товарищ полковник, – сообщил врач, осмотрев его и ощупав.

Горовой тоже осмотрел раненого, как будто не поверил словам врача. Забинтованная голова, глаза закрыты, на скулах ссадины. Узнать Степана Калачева было нелегко.

– Его можно привести в чувство, чтобы задать несколько вопросов? – спросил полковник, не отводя тревожного взгляда.

– Даже не думайте! – возразил врач категорично. – Его жизнь, скажу прямо, едва держится на волоске. Мне придется очень постараться, чтобы он не помер за время полета.