Крещенский апельсин

– Уф. – Он скинул шапку и пальто на руки Данилы и, подбежав к венскому стулу, уселся на него верхом. – Не опоздал? Слава Богу! Антон Викторович! Телефонная станция предлагает разместить рекламу. У них открывается новая служба – справочная. По интимным вопросам.

– Прекрасно, Гаврила Кузьмич. После совещания обсудим условия. Кстати, Самсон Васильевич, забыл вам сказать: с утра доставили вам визитные карточки. По-моему, прекрасные. Будете удостоверять личность.

Самсон подошел к столу Треклесова и повертел в руках глянцевый прямоугольник. На одной его стороне было написано: «Журнал „Флирт", Нарцисс». На другой строгой каллиграфической вязью выведено «Шалопаев Самсон Васильевич».

– Кстати, по поводу удостоверения личности, – не утерпел Фалалей, – рассказываю анекдот. Дело происходит на кладбище. Встают из могил два покойника и сговариваются пойти прогуляться по столице. Один говорит: «А что мы будем делать, если полиция остановит? » А другой отвечает: «А захватим с собой могильную плиту для удостоверения личности…» Ха-ха-ха…

Всеобщий хохот был прерван появлением в дверях Ольги Леонардовны Май, одетой в строгое деловое платье голубого сукна. Она остановилась на пороге и придирчиво оглядела собравшихся, – видимо, вычисляла отсутствующих.

Присмиревшие сотрудники «Флирта» уже приготовились услышать традиционные выговоры за недисциплинированность и нерадивость, но тут до их слуха донеслись глухие истошные вопли:

– Караул! Спасите! Помогите! Убивают!

Журнальный люд не сразу понял, что ор слышится из-за двойных оконных рам. А когда поняли, гурьбой бросились к подоконникам, пытаясь разглядеть, что происходит на улице.

И они увидели темные, разбегающиеся в разные концы переулка фигуры, а на противоположной стороне, на очищенном от снега тротуаре два неподвижно лежащих тела. В сотрудницкой повисло напряженное молчание.

Первой всхлипнула Ася:

– Кажется, это господин Лиркин.

А Аля упавшим голосом добавила:

– И рядом с ним Синеоков.

Глава 11

– За что?! За что?! – в очередной раз прорыдал театральный обозреватель Синеоков, картинно раскинувшийся на кожаном диванчике в приемной. Лицо обозревателя покрывала причудливая смесь из грязевых подтеков и размазавшихся румян и помады, тонкий нос распух, правая скула приобретала все более багровый цвет, галстук сбился, верхние пуговицы у крахмальной рубашки отсутствовали. – Почему я стал жертвой хулиганов? Чем я им не угодил? – выкрикивал он. – Как я теперь покажусь в свет? С фингалом под глазом? И нос… О-о-о… Мне кажется, он сломан…

Напротив, на таком же диванчике, возлежал музыкальный обозреватель Лиркин, лоб его покрывало мокрое полотенце. Он уже высказал все, что думал о всевластии черносотенства в российской столице, об организованных погромах среди бела дня, и теперь он просто тихо плакал. Из-под длинных рыжих ресниц текли крупные слезы.

Сотрудники журнала «Флирт» толпились в приемной, нерешительно озираясь на погруженную в раздумья Ольгу Май.

Минут десять назад, распознав в бездыханных жертвах хулиганского нападения своих коллег, флиртовцы опрометью бросились по лестнице вниз, на улицу. Синеоков и Лиркин пострадали изрядно: оба были побиты, одежда порвана, но, к счастью, руки-ноги у них остались целы, ребра не переломаны, на голове открытых ран не обнаружилось.

Правда, госпожа Май, руководившая операцией по спасению, не исключала сотрясения мозга у потерпевших, поэтому по ее компетентным указаниям сотрудники с величайшими предосторожностями – если не сказать на руках – доставили побитых в редакцию. А поскольку подходящие диваны имелись только в приемной, где обычно по вечерам принимали посетителей, желающих поместить брачные объявления и потому требующих конфиденциальной обстановки, то Лиркина и Синеокова водворили именно туда.

– Вот если бы у нас был профессиональный союз журналистов, – толстяк Сыромясов, непривычно бледный, отер пот со лба, – как у ткачей, например, то была бы и медицинская касса страховочная.

– Да, да, – заскулил Синеоков в ответ на рассуждения дона Мигеля, – дождешься от вас… А на какие средства я отремонтирую свой нос? Вставка золотых стропилок для исправления переломов стоит дорого!

– Кривой нос придаст вам больше мужественности, – неосторожно утешил коллегу Фалалей.

– На что вы намекаете?! – взвизгнул театральный рецензент.

– Хватит! – прервала бессмысленные пререкания Ольга и повернулась к Самсону: – В этом происшествии, голубчик, есть хорошее для вас: теперь вы можете беспрепятственно выходить на улицу. И я тоже. Ваши коллеги пожертвовали собой ради нашего спасения.

– Что все это значит? – забеспокоился Синеоков. – Вы сами организовали нападение?

– Уймитесь, господин Синеоков, – вступил на защиту начальницы Треклесов. – Не порите чушь. Данила, принеси пострадавшим по рюмке. Надо вывести их из шока.

– Может, вызвать врача? – предложила Аля из-за спины Самсона, но ее рациональная мысль не встретила поддержки.

– Я принесу валериановые капли? – громче обычного вставила Ася. – У меня есть в ящике стола.