Кресло для курения

Рука Глеба резко дернулась за спину, и, пригнувшись, он побежал на меня. Будь я отличным стрелком, всё могло быть иначе. Выстрел не прозвучал, хотя ноги Глеба подкосились, и он, проехав на коленках еще немного, запрокинул своё тело на спину. Изредка подрагивая конечностями, он был похож на рок-певца, что дал свой последний концерт. Говорят, что время замедляется, когда происходит опасная ситуация, но ничего подобного не произошло. Вот мы разговариваем, а вот мой пистолет уже лежит на полу, и я стою над телом своего лучшего друга. Правда, никаких чувств, кроме обиды и боли, у меня уже не осталось в этом мире. Выстрел угодил прямо под правый глаз, и теперь кровавые слезы заливали его. Слезы текли и по моим щекам. Я даже не целился, он сам налетел на пулю и был моей четвертой жертвой. Они будто были рядом с подсознанием: Ренат, Андрей, Вика, Глеб. Сколько ещё людей умрут по моей вине? Рука судорожно щупала флешку, что была в кармане штанов, пока я разглядывал остывающий труп. Интересно, куда потянулась его рука? Перевернуть тело ногой не такое и простое занятие, поэтому, приподняв его двумя руками, пришлось немного постараться. Пистолет, обычный черный пистолет, значит, этот засранец хотел убить меня всё это время. Взяв его в руки, он показался легче и удобнее того, что лежал на полу. Шагая к своей сумке, я ничего не чувствовал, будто во мне погибло всё. Неожиданно двери распахнулись, и свет начал заливать помещение с криками. Вздрогнув, я побежал в комнату священника, бросив вещи на полу и движимый лишь инстинктом выживания. Прыгнув в комнату, плечо обдало ужасной болью, будто раскаленный штырь вонзился в него. Собравшись с силами, я выстрелил в окно из пистолета и выпрыгнул. Дальше мой путь был как в тумане: деревья, темнота, бег и слабый свет фонарей за спиной. За мной гнались как за диким животным, и единственное, что меня спасало, – это начавшаяся метель. Кусочки снега прилипали к лицу и щекотали глаза, которые слабо видели, а рука с пистолетом грелась о теплую кровь, что вытекала у меня из плеча. Прошел час или, может, десять минут, но погоня за мной прекратилась или мне так показалось, вокруг одни деревья и белый снег, что кружил и завывал. Облокотившись на одно из них, я медленно сел в сугроб и попытался разглядеть своё плечо. Пуховик в области руки весь красный, и это явно плохо.

– Эй, ковбой, ну как твои дела? – вдруг передо мной из метели вышел Глеб с сияющей улыбкой. Только вот она была вся в крови.

– Уходи! – перекрикивая ветер, ответил я призраку, ему же не приходилось кричать. Его голос был у меня в голове.

– Вот так встречают старых друзей в лесу? – он присел на корточки и коснулся ранения. Боль усилилась настолько, что я прикусил губу. – Скверно выглядишь, тебе, наверное, пора к доктору сходить.

– И где ты найдешь доктора в лесу? Ты галлюцинация? Если нет, то прости, – я попытался отмахнуться от него, но он лишь рассмеялся.

– Тот мир, который мы знаем, – это галлюцинация, которая внедрена в сознание клетки, чтобы та сильно не страдала. В какой-то момент всё закончится и всё вернется к клетке.

– Да ты, мать его, философ, – становилось очень жарко, но снять пуховик уже не хватало сил.

– Не знаю, ты ведь разговариваешь сам с собой, – Глеб улыбнулся и ушёл в метель, оставив меня одного.

Дотянувшись до кармана штанов единственной функционирующей рукой, я достал коробочку. Интересно, каким меня запомнят люди? Убийцей, шпионом, предателем? Всё уже было не важно. Всю свою жизнь я шёл к чему-то, искал то, ради чего стоит жить. Не семью, чтобы погибнуть обычным человеком в тепле своей кровати. Да и подыхать ради государства, которое отплатит тебе медалью на грудь посмертно, тоже не хотелось. Чего вообще я хотел от этой жизни? Слезы катились по моему лицу, а грудь содрогалась, будто внутри всё сжимается. Долбаное кресло, и сдалось мне оно? Я так хотел быть необычным в этом мире, что стал обычным неудачником. Они доделают мой проект, если верить Глебу, доделают и вычеркнут мое имя из истории. Возможно, обо мне сложат легенду как о фонтане Кракена, и мужчина, стоявший у памятника, расскажет её мальчику. Интересно, смогла ли добиться Аня своей цели или так же, как я, споткнулась на жизненном пути и теперь страдает? Наверное, узнать мне это уже не удастся. Смотря на пистолет Глеба, мои слезы потекли ручьем. Жизнью надо дорожить, но я ведь никогда не слушал советы других людей. Я ученый, создатель, а у таких людей свой жизненный путь.

– Пора нажать на стоп-кран, – в мой висок уперлось дуло пистолета.

***