Крест Евфросинии Полоцкой

…Накануне он далеко за полночь допрашивал Сергея Филимонова. Чекист отрицал свое прямое участие в убийствах близнецов Грековых, а также Коли Вадюшина и Тимура Антипова. Однако свой интерес в этом деле объяснил. История оказалась долгой, и Седов поймал себя на том, что окончания еще не предвидится, а глаза уже определенно слипаются. Глянул на часы – полпервого. Куда продолжать допрос? Не гестаповец же он, в самом деле!

Утром выяснилось – в Зареченске задержаны еще двое людей, уже доставлены в СИЗО, размещены в камерах. А Сергей Филимонов настаивает на срочной встрече. Не заезжая в прокуратуру, Володя помчался к Филимонову.

И тот, глядя в глаза, заявил о том, что убил всех четверых!

– Очень хорошо, – мысленно матерясь, констатировал Седов. – Где вы взяли пистолет Стечкина, из которого убили Грековых?

– Купил. У кого – не помню, – быстро ответил Филимонов.

– Откуда у вас кастет, которым был убит Вадюшин? В качестве удавки, которой был задушен Антипов, вы использовали ремень для брюк?

И, не дожидаясь ответа, Седов заорал:

– Близнецов убили из «ПМ»! Смерть Вадюшина наступила вследствие тяжких телесных повреждений! Вы мне долго еще голову будете морочить?!

– Я говорю правду, – твердо сказал Сергей. – У меня было время обдумать свои показания. И я решил все рассказать честно. А вчера да – пытался выкрутиться, отрицал свою вину.

Седов нервно забарабанил пальцами по столу. Да, пожалуй, он начинает понимать тех, кто на дух не переносит сотрудников «конторы». Втемяшится такому какая-нибудь хрень в голову – и стоит на своем, баран упрямый. А рожа-то, рожа какая, да вы только посмотрите на него! Непроницаемая, невозмутимая. Осунувшаяся после бессонной ночи. Но – сама уверенность, ты ж понимаешь. Кажется, предстоит долгий разговор. Но ничего. Сейчас придется объяснить про следственные эксперименты с детальным воспроизведением картины случившегося. Растолковать, что человек, который не был на месте преступления, никогда не сможет ни рассказать, ни показать, как занимался душегубством. Потому что есть экспертизы, все отмечено, запротоколировано. И выкрутиться – невозможно. Даже если ты сотрудник ФСБ. Или… или это все игра, рассчитанная на то, чтобы просто потянуть время? Но зачем? А ничего, тоже выяснится.

Для себя следователь решил: пока не «расколет» Филимонова, из СИЗО не выйдет.

Но тут позвонил Карп и категоричным тоном потребовал предстать пред свои начальственные очи…

…Когда Володя приехал в прокуратуру, начальник, отводя глаза, равнодушно сообщил, что в связи с задержанием сотрудника ФСБ надо оформить материалы дела для передачи в следственный отдел этого ведомства. Человек, дескать, во всем сознался. Но, поскольку в силу специфики своей работы он имеет отношение к гостайнам и госсекретам, дальнейшие следственные действия рядовой прокуратуре проводить нецелесообразно. А двух других задержанных в связи с признательными показаниями Филимонова надо отпустить. Все документы подписаны, отправлены в СИЗО, и сейчас Александр Рубинов и Андрей Ларионов уже на свободе.

– Или я псих, – прервал монотонный поток сознания Карпа Володя. – Или вы тут с ума все посходили. Вы можете мне объяснить, что происходит? Я вам клянусь, накануне Сергей Филимонов давал абсолютно другие показания. И он «плывет» в своем признании так, что даже не надо доводить дело до следственного эксперимента. Он абсолютно не в курсе подробностей произошедшего. Не знаю почему, но он себя оговаривает! И с какой стати вы, не дождавшись даже результатов допросов, отпустили Рубинова и Ларионова?! Да мне уже позвонить успели, рассказать о том, как они там накуролесили! Минимум – умысел на нанесение тяжких телесных в отношении двух человек! Что происходит?!

Карп вздохнул, налил воды из графина, залпом опустошил бокал.

– Володя, ну вы же взрослый человек. Вы же сами все понимаете.

– Я, – Седов гипнотизировал равнодушную физиономию шефа, мысленно пытаясь проникнуть в лысоватую черепную коробку и разбудить там человека. Ведь должно же в каждом остаться хоть что-то человеческое. Не озабоченное инструкциями и приказами. Человеческое… – я ничего не понимаю. И понимать не буду. И я этого так не оставлю. Я буду жаловаться, подключу прессу и понятия не имею, что еще сделаю. Но я вам совершенно честно говорю, что не собираюсь забывать про эти четыре трупа. И если вам на них наплевать, то мне – нет!

– Володя, – Карп устало вздохнул, – ничего вы не сделаете. Мне эта ситуация тоже не нравится. Но от нас уже ничего не зависит. Вы просто испортите себе карьеру. И жизнь. Но вы ничего, абсолютно ничего не добьетесь.

Помолчав, он добавил:

– Пожалуйста, успокойтесь. Я продлю вам сроки производства по делу Полыкиной. Или предоставлю отпуск в удобное для вас время.

– Да пошел ты на х… – выкрикнул Седов, и, отшвырнув стул, бросился из кабинета…

***3

– Я сейчас заполню бумаги. Это формальность, не более того. Вы будете отпущены под подписку о невыезде…