Крест генерала Юденича

Эпизодом убийства верного патриота России капитана А.М. Щастного и ряда других талантливых командиров-самородков из «социально приемлемой» среды мы заканчиваем историю участия Льва Троцкого в Гражданской войне, которая по отдельным эпизодам напоминает крова_́вый наве_́т на иудеев, обвиняемых в убийстве людей других вероисповеданий (главным образом христиан) для использования их крови.

3.6. Трагический конец русского офицерства после операции ОГПУ 1930 года

Параграф следует начинать с того, что бывшие военные в рядах Красной Армии в начале ее образования составляли 75 % командирского состава, в 1919 – 53 %, в 1920 – 42 %, а в 1921 – 34 %. Через три года в РККА служили около 75 тысяч бывших генералов и кадровых офицеров военного времени, в том числе более 700 генералов и более полутора тысяч офицеров, окончивших курсы бывшего императорского Генерального штаба. Они занимали подавляющее большинство административных должностей. Бывшие генералы и офицеры занимали должности военных руководителей в органах военного управления всех губернских, 395 уездных комиссариатах по военным делам. Практически весь преподавательский состав военных академий, высших школ и краткосрочных командных курсов составляли военные специалисты.

Должности начальников штабов фронтов в дальнейшем составляли 25 военных специалистов из бывших кадровых офицеров русской армии. Перечень выдающихся офицеров и генералов того времени приведен в параграфе 3.4.

После окончания гражданской войны их стали увольнять с командирских должностей и брать на особый учет новой властью. В дальнейшем им всем были предъявлены обвинения в контрреволюционном заговоре. Вот таким удивительным образом проявилась большевистская благодарность царским офицерам за их службу в Гражданской войне стороне Советской России.

Сейчас спрашивается, почему среди полководцев Великой Отечественной войны почти нет категории кадровых военных? Возможно считают, что офицерский состав в РККА был уничтожен в период всеобщего погрома в армии в 1937–1938 годах. Оказывается, что истребление кадровых военных началось уже в 1921–1931 годах. Прежде всего были уничтожены почти все царские офицеры и генералы общей численностью три тысячи, вернувшиеся из эмиграции до 1921 года. Первая попытка оценить судьбы офицерства была сделана Александром Георгиевичем Кавтарадзе (1922–2008) – отечественным военным историком, кандидатом военных наук, полковником в отставке.

Из общей численности офицерства в 250 тысяч человек около 30 % служило в Красной, до 40 % в Белой и 30 % перешла на гражданское положение или пропала без вести, дезертировала из Красной и Белой армий, эмигрировала, погибла и т. д. По другим данным 1999 года советского и российского историка, профессора С. В. Волкова следует, что из общей численности офицерства в 276 тысяч человек примерно 170 тысяч из них (около 62 %) воевало в белых армиях, у большевиков оказалось 55–58 тысяч (19–20 %), в армиях новообразованных государств – до 15 тысяч (5–6 %) и немногим более 10 % – 28–30 тысяч не участвовало в гражданской войне, так как в подавляющем большинстве (около 70 %) они были истреблены большевиками в первые месяцы после развала фронта (конец 1917 – весна 1918 гг.) и в ходе «красного террора».

Во время гражданской войны погибло почти 34 % (85–90 тысяч) офицеров. Свыше 60 % этого числа (50–55 тысяч) падает на белые армии, свыше 10 % (до 10 тысяч человек) на красную, 4–5 % на национальные и 22–23 % (около 20 тысяч человек) на жертвы антиофицерского террора. В эмиграции оказалось примерно 70 тысяч офицеров, из которых до 83 % – эвакуировались с белыми армиями (58 тысяч человек), до 10 % служили в армиях новообразованных государств. Остальные офицеры не участвовали в Гражданской войне. Таким образом, на советской территории в общей сложности осталось почти 110 тысяч офицеров. Из них до 53 % (57–58 тысяч) из них служили в белых армиях, чуть больше 40 % (45–48 тысяч) служили только в Красной Армии, а остальные 7–8 % примерно поровну делятся на тех, кто служил в петлюровской и закавказских армиях и кому удалось вовсе уклониться от военной службы.

Теперь остается добавить, что из оставшихся в России (с учетом вернувшихся из эмиграции 3 тысяч офицеров) от 70 до 80 тысяч (73 %) были расстреляны или погибли в тюрьмах и лагерях в 20–31-е годы (до половины этого числа приходится на 1920–1922 гг. – главным образом в Крыму и Архангельской области).

Трагедия русского офицерства 1917–1931 годов нашла свое выражение в крушении российской государственности, это был предрешенный конец русского офицерства как социального слоя и культурно-психологического феномена.