Крест и король

Продавец медленно и осторожно кивнул.

Светловолосый воткнул меч в ножны.

– Просто небольшая ссора между друзьями, – пояснил он ярлу. – Торговле не мешает. Мы с товарищами будем счастливы уладить это дело где-нибудь за пределами города.

Ярл колебался, затем тоже кивнул, не обращая внимания на крики шведов, склонившихся над телом своего предводителя.

– Плати деньги и забирай своего священника. И хватит шуметь, эй, вы там. Когда хочешь кого-то обозвать, сначала научись поживей поворачиваться. Если недовольны, пожалуйста, можете драться. Но не здесь. Плохо для торговли. Давайте, подходите, кто там следующий?

Когда христианские священники обнялись, а светловолосый вернулся в кучку ощетинившихся оружием бойцов, Шеф почувствовал, что его толкают на насыпь. На мгновенье паника охватила его, как актера, забывшего свой ответ на неожиданную реплику. Затем, увидев суетящегося впереди Никко и встревоженное лицо Карли позади, он вспомнил, что должен делать.

Он медленно начал стаскивать свою грязную шерстяную рубаху.

– Что тут у нас? – сказал распорядитель торгов. – Сильный молодой мужчина, может выполнять простую кузнечную работу, продают его – ну, какая разница, какие-то утконогие.

Шеф швырнул рубаху на землю, поправил на груди серебряный амулет Рига и напряг мускулы, подражая поведению крестьянских батраков при найме. Солнце высветило на его спине старые шрамы от порок, порок, которым много лет назад подвергал его приемный отец.

– А он послушный? – выкрикнул кто-то. – Он совсем не выглядит послушным.

– Раба можно сделать послушным, – закричал Никко, стоявший рядом с распорядителем торгов.

Шеф задумчиво кивнул, подходя к ним ближе. При этом он аккуратно расправил пальцы левой руки и сжал их в кулак, большим пальцем прикрывая второй сустав, как показывал Карли. Это должно смотреться драматично. Не толкотня и не возня.

Выдвинув вперед левую ногу согласно наставлениям Карли, он нанес левой рукой короткий боковой удар, подкрепляя его всем весом тела и как бы стараясь ударить кулаком за свое правое плечо. Левый хук пришелся не в челюсть Никко – Карли не советовал это начинающим, – а в его правый висок. Грузный мужчина, не ожидавший удара, сразу же рухнул на колени.

Шеф тут же схватил его за ворот, поднял на ноги и развернул лицом к толпе.

– А вот утконогий, – крикнул он по-норманнски. – Болтает много. Ни к чему не пригоден. Сколько за него дадите?

– А я думал, это он тебя продает, – раздался голос.

Шеф пожал плечами.

– Я передумал, – он обвел взглядом толпу, стараясь заворожить ее своим единственным глазом. Что делает раба рабом? В конце концов, только его согласие. А раба, который вовсе не согласен, вовсе не подчиняется, можно убить, но он не стоит ни гроша. На краю рынка он заметил небольшую стычку, это сын и племянники Никко пытались подоспеть на помощь, но Карли со сжатыми кулаками загородил им дорогу.

– Ладно, ладно, – зарычал ярл в самое ухо Шефу. – Я вижу, что из вас двоих ни одного не продашь. Но я тебе вот что скажу – ты все равно должен заплатить сбор, а если не сможешь заплатить, ваши жизни и будут платой.

Шеф огляделся. Опасный момент. Он рассчитывал, что увидит дружеское лицо несколько раньше, если только встреченные на дороге датчане разнесли весть. Теперь ему придется самому договариваться с ярлом. У него в собственности остались только две вещи. Одной рукой он сгреб серебряный амулет – это последняя надежда. А предпоследняя?

Копье «Гунгнир» воткнулось в дерн у его ног. Карли, сияя и потирая костяшки пальцев, радостно помахал ему рукой. Шеф начал вытаскивать копье, чтобы показать презрительному ярлу руническую надпись на нем и попробовать сторговаться.

– Если одноглазый продается, – раздался голос, – я его куплю. Я знаю кой-кого, кому он очень нужен.

С похолодевшим сердцем Шеф повернулся на голос. Он надеялся, что опознавший его – друг. Он не забывал о возможности, что это враг, но рассчитывал, что сторонники Рагнарссонов, все уцелевшие из тех, кого он знал в Великой Армии, находятся с флотом Рагнарссонов в море на другой стороне Дании. Он не учел свободу объединений в мире у викингов, одни уходили, другие приходили, и так без конца.

Это был Скули Лысый, который командовал осадной башней, штурмуя год назад стены Йорка вместе с Шефом, но затем связал свою судьбу с предавшими их Рагнарссонами. Сейчас он вышел из толпы, и вплотную вслед за ним сомкнутым строем шла команда его корабля.

В тот же самый миг какой-то внутренний сторож подсказал Шефу, что на него неотрывно смотрит еще один человек. Он повернулся и встретился с непримиримым взглядом черных глаз. Узнал их сразу же. Черный дьякон Эркенберт, которого он впервые увидел в момент казни Рагнара в змеиной яме, а в последний раз – входящим на борт судна после разгрома крестоносцев при Гастингсе. Он стоял рядом с недавно спасенным священником в черной рясе, быстро что-то говоря светловолосому германцу и показывая на Шефа рукой.