Крест и корона

— Мы пришли сюда, не зная о видении или пророчестве, — сказал он. — Но тем не менее мы пришли. Нам известно, что корона Этельстана наделена мистической силой, именно поэтому ее и ищут очень многие. Уполномоченные короля в Дартфордском монастыре, а также — как вы справедливо заметили — и епископ Гардинер. Епископ отчаянно хочет заполучить корону. Но сюда нас отправил не Гардинер.

Я замерла, не веря своим ушам, — как это брат Эдмунд решился рассказать им столько?

— И клянусь вам спасением своей бессмертной души, что не отдам корону в руки тех, кто может использовать ее против истинно верующих. — Голос брата Эдмунда дрогнул. — Я не сделаю ничего, что могло бы угрожать нашим священным монастырям.

Настоятель кивнул, словно удовлетворенный его словами. Но брат Тимоти вновь напустился на меня, и на его лице появилось выражение отвращения.

— Эта женщина предаст нас, вот увидите, — гнул он свое. — Я сердцем чувствую это. Она послана нашими врагами. И ей уже известно достаточно, чтобы погубить всех нас. Братья, вспомните о коварной слабости женщин! Недаром Фома Аквинский сказал, что женщина есть сосуд греховный и достойный презрения.

Брат Эдмунд шагнул ко мне словно для защиты, но я сама подошла к обвинителю почти вплотную.

— Я принесла обет служить Господу и предана Ему не меньше вас, — сказала я брату Тимоти. — И поверьте, я видела в мужчинах, исповедующих разные религии, такое коварство и такую слабость, каких не встречала ни в одной женщине.

Брат Тимоти бросился к ногам настоятеля.

— Умоляю тебя — не говори ей! — Бенедиктинский хабит соскользнул с одного плеча, и я увидела на его спине глубокие красные шрамы, некоторые были покрыты струпьями. Этот монах усмирял свою плоть плеткой с узлами на ремнях.

Настоятель Роджер поднял руку, призывая прекратить распри. Брат Тимоти поднялся на ноги. Настоятель вперился мне в лицо своими пронзительными зелеными глазами.

Дрожь пробрала меня под его взглядом, но я ничем не выдала себя.

Затем он закрыл глаза, губы его зашевелились в молитве.

— Настоятель, какова будет твоя воля? — взмолился брат Тимоти.

Настоятель открыл глаза и объявил:

— Мы отведем в тайник их обоих.

Брат Тимоти покорно склонил голову, хотя было видно, как мучительно для него это решение.

Еще несколько мгновений — и внезапно в темном туннеле открылась дверь. Я была потрясена: на бархате лежали предметы ослепительной красоты и великолепия. Длинный золотой меч, копье, украшенное драгоценными камнями распятие и кубок.

— Их прислал из Франции отец первого короля из династии Капетов? — зачарованно проговорил брат Эдмунд.

— Да, — подтвердил настоятель. — Эти реликвии он получил как прямой наследник Карла Великого. И прислал их в нашу страну, чтобы получить руку прекрасной сестры Этельстана, а также — что гораздо важнее — чтобы завоевать союзника, которого они называли английский Карл Великий.

Брат Эдмунд шагнул к мечу:

— Неужели это?..

— Да, меч императора Константина, первого христианского императора великой империи.

Брат Эдмунд благоговейно перекрестился.

В комнату вошли четыре монаха. Они встали у стены, бормоча молитвы.

Настоятель поприветствовал их и сказал нам:

— Сегодня первая часть разделения. Истинно верующие возьмут святыни из Мальмсбери и спрячут их по отдельности.

Настоятель открыл небольшой сундучок и извлек оттуда пергамент, на котором было написано всего несколько предложений. По цвету пергамента и его хрупкости я поняла, что он очень древний.

— Пора вам услышать это, — сказал настоятель.

Наконец-то мы с братом Эдмундом узнаем тайну. Сердце мое колотилось так громко, что я боялась, как бы его стук не услышали остальные. Но все мое внимание было приковано к настоятелю Роджеру.

Тот прочел вслух:

— «Венец Христа носил Этельстан. Если ты королевской крови и душа твоя чиста, надень корону и правь этой землей. Достойного ждет победа. Самозванца — смерть».

— Это было провозглашено Этельстаном? — спросил брат Эдмунд.

Настоятель кивнул.

Мысли мои метались — я впитывала слова, написанные на пергаменте.

— Но что делает человека достаточно чистым или достаточно достойным? — спросила я.

Настоятель в ответ только покачал головой:

— Этого никто не знает.

— И если он окажется достойным и наденет корону, то станет непобедимым? Никто и ничто не в силах будет его одолеть?

В комнате повисло напряженное молчание.

— Считается, что так, — наконец сказал настоятель.

— Неужели это и в самом деле тот терновый венец, что был на Христе? — прошептал брат Эдмунд.

Настоятель перекрестился, остальные последовали его примеру.