Крест и крыло (СИ)

А не страшнее ли смерти – жизнь без родных и любимых?

Она отлично помнила, как переступила порог этого дома. То есть квартира тогда была другая. Но запах – тот же самый. Лаванда, апельсин и чуть заметная нотка дорогого табака. Татьяна, ее свекровь, обожала эти запахи. А Аля не стала ничего менять. Зачем? Ей и самой нравилось. Уютно так, чисто…

Татьяне, она это сразу тогда увидела, хоть и сопливая была, она не понравилась. Не из-за себя. Просто есть такие матери, которым всякая сноха нехороша будет. Она же на ее любимого сыночка покушается. Надо сказать, Аля не слишком-то любила Женьку. Но… стерпится-слюбится, а там и дети пойдут. Он был вполне хорош собой. Высокий, светловолосый, стихи читал, да и ее полюбил. А ведь во всякой паре один дарит цветы, а второй принимает. И она принимала. Его восхищение, его любовь, самого Женьку – как должное. А потом ей навстречу вышел высокий человек с почти седыми волосами. И она на миг удивилась: «А Женька не говорил, что у него есть старший брат…»

Оказалось – это его отец. Аля бы в жизни не сказала. Совсем разные же люди! И внешне, и внутренне. Насколько Женька был пластичным, настолько его отец был стальным. Костя тогда улыбнулся ей – так тепло, что она улыбнулась в ответ. Искренне и весело. И куда-то делась неловкость, растаяли страхи – и стало ясно, что он – хороший. И ее действительно рады видеть в этом доме.

Свекровь смягчилась намного позже. Уже когда родился Славка – один в один копия Женьки. И принялась заниматься ребенком. А Аля старалась стать своей в этой семье. Она закончила свой исторический факультет. И пошла работать. В школу. Учила детей. Хотя особенно старалась не перегибать палку. И с удовольствием читала все новое, рассказывала детям не только по школьным учебникам, но и по разным источникам, приводила в пример книги, как научные, так и публицистику…

Она до сих пор с удовольствием преподавала. И школьники помнили ее. Здоровались на улице, радовались встрече, приходили на вечера – и благодарили ее. У нее на уроках было интересно. И даже записные двоечники сидели и слушали молча. Потому что можно рассказать сказку как проповедь. А можно и рассказывать историю как волшебную сказку. Она и детям рассказывала не сказки, а главы из учебника истории. Хотя Славка не слишком-то ее слушал. Он обожал бабушку. А сама Аля не знала, кого больше любит. Сына или дочь? Да и как можно любить больше правую или левую руку?

Они оба были дороги Але. Хоть и росли совершенно разными.

У них была счастливая семья. Как ни крути – очень счастливая.

Женя обожал ее. А Аля искренне старалась сделать его счастливым. Старалась вписаться в уклад семьи Леоверенских. И постепенно свекровь смирилась и приняла ее. Хотя ее недовольство и ничего не решало. Главой семьи, ее разумом и волей, был Костя. Он принимал все решения, он распоряжался, он и зарабатывал, по большому счету… и никогда не жаловался, как бы тяжело ему не было.

Любовь – она бывает разная. И рождается тоже по-разному. Аля знала, когда ее полюбил Костя. Он сам рассказал ей.

Ее любовь была другой. Она зарождалась медленно, словно бы исподволь, скрытая даже от своей хозяйки. И тихо шептала: «Какой он молодец… умница… настоящий мужчина…» Если в одном доме живут двое мужчин – женщины будут их сравнивать. Обязательно. И кто-то станет лидером, а кто-то ведомым. Женя лидером не был.

Мягкий, добрый, очень порядочный – да! Трижды и четырежды да!

Но он не был хищником. Не был зверем. Не был воином. Не было в нем того стержня, от которого женщины шалеют и бегут за мужчиной, не помня себя. Забывают семью и детей, предают страну и плюют на родственные связи. Не было в нем такого.

Тюфяк.

Хомяк.

Некрасиво?

Да ведь из песни слова не выкинешь. Костя был хищным кугуаром. Женька вырос хомяком. Впрочем, Алю это не сильно угнетало – до поры до времени. Все было хорошо, спокойно, привычно…

А в какой-то момент и ударило.

Аля помнила тот осенний вечер. Они вчетвером сидели на даче, играли в саду дети, вкусно пах пирог с малиной, испеченный ей, Таня как раз приболела и сидела, завернувшись в одеяло. А Аля нарезала пирог и принялась раскладывать его по тарелкам. И первым, естественно, наделила Костю.

Это было так секундно, что никто и не заметил. Короткий жест. Легкое прикосновение к руке. И одно слово. «Благодарю». Взгляд глаза в глаза. И все.

Никто и не заметил.

Только вот где-то наверху повернулись огромные песочные часы. И не было на веранде никого кроме двоих. Мужчины – и женщины.

А Аля почувствовала себя, как на громадном плоту. И земля качнулась под ногами.

Осознание любви пришло к ней совершенно неожиданно. Как удар кнута. Как молния, как хищный стальной клинок, ударивший из-за угла. И этим вечером она впервые не смогла лечь в постель с мужем. Пришлось отговориться головной болью. Женька заснул. А она вышла в сад – и сидела на грядке, тупо пропуская землю сквозь тонкие пальцы.

Она любит Костю. А Костя – ее?

Аля не знала.

Ток, пробежавший между ними, он почувствовал. Факт. Но виду не подал. И это тоже было ясно.