Крест и крыло (СИ)

Может быть, более счастливы умершие тогда? Они ушли в горячке битвы, даже не сообразив, что проиграли. А он – остался.

Зачем? За что?

Хотя он и так знал ответ.

Палач был стар. Очень стар. И очень устал.

Ему хотелось побыстрее покончить со всем. А для этого надо было найти Юлию Леоверенскую. Доехать до города, где она живет, посмотреть своими глазами…

* * *

Отец Михаил переглянулся с коллегой. Настроение Рокина беспокоило их. Очень беспокоило.

Откуда бы такие сомнения? Раньше он был готов идти, куда ему укажут и делать, что нужно для величия Церкви. Но в последний год… что-то словно бы подтачивало его волю. Разрушало незыблемые прежде бастионы обязательств и крепости доверия.

Леоверенская?

Смешно!

Да что может эта соплюшка? Да, она одарена силой, и даже сверх меры, но – и все! Больше у нее ничего нет. Ни красоты, ни ума, ни-че-го! И они никогда настолько тесно не общались с Рокиным! Да что там, если бы она была во всем виновата, Рокин никогда не донес бы о ее связях с вампирами (святом отцам было и невдомек, что он успел сильно пожалеть о своей несдержанности).

Возможно, это последствия травмы?

Скорее всего.

Надо будет серьезно заняться Рокиным после выздоровления. Реабилитация, телесная и духовная, молитвы, покаяния, послушания…

Он еще придет в норму! Обязательно!

Знай отец Михаил, что Рокин уже успел связаться с вампирами и попросить их забрать его из клиники, он бы не был так оптимистичен.

* * *

Леонид улыбнулся зданию областной больницы. Здесь, именно здесь в реанимации находилась его Алечка.

Ладно, пока еще не его. Но надеяться-то можно? Была бы жива, а остальное они еще выяснят!

Больница действительно оказалась проходным двором.

Как попасть в реанимацию?! Да десятью разными способами! Начиная с выбитого окна, благо, первый этаж, и кончая подвалом, в котором располагается автоклавная, сушильная и еще куча подсобных помещений, вроде кладовок.

Но Леонид воспользовался самым простым выходом. Сто баксов медсестре, тысячу – доктору – и можно забирать. Леонид еще подумал, не стоит ли оформить на Алю свидетельство о смерти, но потом решил не торопиться. Не накаркать бы!

Женщина, лежащая под капельницей, выглядела так, что краше в гроб кладут. Бледное лицо с резко запавшими щеками и заострившимся носом, синеватые губы, резко выделяющиеся дуги бровей. Но Леонид уже знал, что опасность ей не угрожает. Чутьем оборотня угадывал в ней – сестру по крови. Такую же тигрицу. Да, еще не прошедшую инициацию, еще ни разу не перекидывавшуюся, но уже – живую. Уже реальную. И у его зверя где-то внутри топорщился мех на затылке.

Его тигрица. Его подруга. Его кровь…

Федор критически оглядел тело на каталке.

– Ладно. Сойдет. Но учти – придется кого-нибудь выделить, чтобы с ней рядом постоянно были сильные оборотни. За ней надо будет приглядывать. Скоро полнолуние…

Леонид кивнул. Он и сам, собственно…

– А скоро она придет в себя?

– А черт ее знает. Оборотничество – это серьезная перестройка всех систем организма. Плюс почти смертельные раны, плюс возраст… день, два? Посмотрим.

Уже через двадцать минут Леонид устраивал любимую женщину в одной из подземных комнат под «Волчьей схваткой». Сюда же перебрался и Мечислав. Здесь было удобнее обороняться. И уходить тоже, в случае чего. Сюда же должны были привезти Рокина. Где-то вторая группа?

* * *

Константин Сергеевич Рокин лежал и смотрел в окно.

Все было сделано. Жребий брошен. И ничего поделать уже нельзя.

Но как получилось, что он стал помогать вампирам? Как получилось, что он сам пришел к ним!? КАК!?

Он не мог найти ответа на этот вопрос.

Давно, еще пятнадцать лет назад, молодой лейтенант Костя Рокин по уши влюбился. В симпатичную Наденьку Вихрову. Девушка вроде бы ответила ему взаимностью. Они поженились, Рокина распределили в гарнизон недалеко от Иркутска…

Все было хорошо. Ничего не предвещало трагедии. Они были вместе уже два года. И Костя обожал свою жену. Они ждали ребенка. Девочку. Настеньку. Костя сам придумал дочке имя. Он был счастлив. Готов был на руках жену носить. И носил…

Пока Надю за каким-то лешим не понесло в Иркутск. К подруге. Ненадолго. Всего на два дня.

В гарнизоне как раз была проверка, Костя был занят, а когда проверка закончилась – он просто не узнал свою жену.

Куда-то исчезла излишняя болтливость. Исчезли веселые шуточки. Надя больше не бросалась ему на шею, не распевала песенки, не шила приданное для малышки… По квартире ходила мрачная, словно бы потухшая женщина. И взгляд у нее был… такой…

Такой взгляд Костя видел только у людей, которые потеряли всякую надежду. Даже не так. Было полное ощущение, что Надя с чем-то борется. Но с чем? И как он мог ей помочь?

Костя пытался спрашивать, уговаривал, кричал, ругался, спорил, просил… все было бесполезно. В лучшем случае Надя тихо плакала в уголочке. В худшем… он мог бы проделывать все это рядом с унитазом! Ей-ей, тот проявил бы больше эмоций!

А потом Настя опять исчезла.

На тот день у Кости был запланирован марш-бросок. А когда он вернулся вечером, он не нашел дома жены.