Крест и полумесяц (СИ)

— Я лишил своего врага командования! В чем я не прав? Враг повержен! Командующий взят в плен! Все! Я выиграл…

Естественно, ему не удалось убедить императора в своей правоте. Николая Первый, сбиваясь, долго пытался что-то объяснить ему. Рассказывал, про какие рыцарские правила, про особое отношение к офицерам, про цивилизованность, про особую миссию на войне.

Ринат слушал все эти россказни и дико хотел в рожу ему плюнуть. А еще лучше кулаком зарядить прямо в рожу. Чистоплюй чертов! Нет на войне никакого рыцарства! Это грязное, тяжелое, пахнущее порохом, потом, дерьмом и кровью, дело! Здесь нужно всегда бить в полную силу! Первым! Не останавливаясь и не сомневаясь, руками и ногами! Зубами грызть…

Словом, император объявил начало новых маневров. Пунцовый Паскевич, бросавший ненавидящие взгляды на Рината, быстрым шагом пошел к своим словам. Ринат со своей группой тоже вскочили на коней, чтобы отправиться на свою часть поля.

— Как бы третий раз не пришлось переигрывать, — напоследок ухмыльнулся он, пришпоривая лошадь.

Уже через час массы войск на Бородинском поле пришли в движение. Паскевич, движимые злостью и желанием оправдаться перед императором, двинул в атаку сразу весь полк. Длинная колонна войск, шеренга за шеренгой, шеренга за шеренгой, шеренга за шеренгой, шли вперед. За пол сотню шагов до врага солдаты Паскевича из первых двух шеренг выставили вперед ружья, приготовившись открыть беглый огонь.

— Огонь! — закричал генерал-фельдмаршал, одновременно махая своим платком. — Огонь! Огонь! — повторяли команды офицеры в колоннах. — Огонь!

Вот-вот голову колонны должно было окутать белое плотное облако порохового дыма. Но шла секунда, вторая, третья, целая минута. Ничего не происходило. У солдат шли одна осечка за другой, одна осечка за другой! Офицеры выхватывали пистолеты и пытались стрелять из них. Щелкал кремниевый боек. Осечка. Осечка. Осечка. Сырой порох не горел.

— Огонь! Я же приказал стрелять! Почему никто не стреляет?! — с дикими от удивления глазами метался на пригорке Паскевич. С ошалелым лицом он вырвал у какого-то офицера пистолет из-за пояса и, направив его в сторону врага, нажал на курок. Тоже осечка. — Что? Что это такое?

Офицеры пытались перезарядить свое оружие. Без толку. В подсумках тоже был сырой порох.

А с той стороны поля стреляли. Враг давал один залп за другим, один залп за другим. Выстрелы из ружей сливались в один громоподобный залп, который снова и снова продолжал грохотать.

Все было ясно без слов. Выигрывал тот, кто стрелял. С голыми шашками на ружье войну не выиграть.

— Ваше Высокопревосходительство! — к Паскевичу бежал кто-то из обозных офицеров и махал руками. — Обозные говорят, кто-то весь порох испортил.

Паскевич тихо застонал от бессилия. Хотелось голыми руками разорвать этого проклятого горца, который снова обвел его вокруг пальца.

… А были и другие сюрпризы, которые просто ждали своего часа. Если бы не сработала задумка с сырым порохом, то сыграла бы закладка с особой травкой в полковых запасах воды и вина. Никто бы не умер, но от сильного поноса вряд ли бы смог воевать. Не помогла бы травка, пришлось бы подключать огнеметы — здоровенные трубы с пневматической накачкой горючей жидкости…

[1] Подлое сословие — длительное время бытовавшее устойчивое наименование крепостных крестьян, государственных крестьян, разного рода мастеровых, работных людей и т. д. в Российской империи XVIII — первой половины XIX в.

[2] Вытянуться во фрунт — встать по стойке смирно.

В трудах и заботах

-//-//-

Тишина. Тяжелые шторы на окнах отрезали все шумы с улицы. Небольшой уютный кабинет застыл в полумраке, к потолку с золоченной лепниной медленно поднимались клубы ароматного дыма. Двое с сигарами в руках сидели напротив друг друга и тихо

— Возьмёшься все исправить? — с тяжестью в голосе спросил первый. Видно было, как тяжело ему давался этот разговор. Слова он словно выдавливал из себя. — Сам же сказал, что все нужно менять, иначе великие беды ожидают Россию, русский народ и все окрестные народы.

Горькийсмешок раздался в ответ. Прошло довольно долгое время, прежде чем зазвучала речь второго.

— Тут проблема веками копились. Понимаешь, Вашество, целыми столетиями! С положением крепостных настоящая беда, с промышленностью еще хуже. В сельском хозяйстве, извини за выражение, задница. На крошечных наделах селяне себя даже прокормить не могут. И, говоришь, бери и все исправляй…Ты представляешь, что тогда начнется?! Взять даже твою надежду и опору, дворянство. Там же большая часть уже паразиты, которые только жрать, срать и издеваться над людьми умеют. Если что-то и менять, то делать это нужно прежде в каком-то одном месте и желательно с кнутом в руках в виде армии. Хм, вот в диктаторы бы, наверное, пошел. Так ведь не разрешишь…

Говоривший резко замолчал и разве руками, словно извиняясь за свою излишнюю эмоциональность.

Первый, все это время хмурившийся, вдруг рассмеялся. Видно, идея про диктаторство показалась ему особенно смешной. Оттого и развеселился.