Крест и Полумесяц

Тем не менее это была победа – пусть не громкая, не погубившая врага, но победа, заметно поднявшая воинский дух и популярность императора-полководца. И сейчас ликующее воинство, задорно смотревшее вслед улепетывающему врагу, на мгновение предстало перед внутренним взором Диогена, невольно согрев душу бывалого вояки.

Однако воинская удача обманчива: преследуя агарян после победы и одновременно выдавливая их разбойные отряды из Каппадокии, император вывел свою рать в Армению и осадил крепость Ахлат. Сильная твердыня на берегу озера, названного греческим историком Страбоном Арсене[26], служила ключом к системе пограничных византийских укреплений, а кроме того, была перевалочным пунктом для каждого вторжения агарян в империю. Ее стоило взять – но одновременно с этим часть своих сил, преимущественно легких всадников, Роман отправил в Мидию. Зачем? А затем, что уже не хватало припасов для содержания всей рати в одном месте, а окрестные области веками принадлежали мусульманам. Их стоило крепко пограбить, показав врагу, что он может быть уязвим и у себя дома. Кроме того, была необходима и разведка.

Благие начинания порой оборачиваются катастрофами. Навстречу трапезитам выступил сам Алп-Арслан, выбравший удачное место для битвы на пустынной равнине. Там султан в полной мере воспользовался численным преимуществом своего войска и свободой маневра, сумев охватить фланги пятящихся византийцев и навязать им бой. Поражение было страшным, лишь горстка легких стрелков сумела вернуться к Ахлату…

Но сам «храбрый лев» не спешил искать встречи с армией Диогена. Вместо этого он отправил своих воинов в Анатолию, выбрав в качестве цели богатую Иконию. Что же, умеющий держать удары судьбы базилевс снял осаду с Ахлата и последовал за врагом. У того войско было преимущественно конным и двигалось несколько быстрее ромеев (хотя агаряне теряли время на грабежи и подавление сопротивления отдельных отрядов ополченцев), но в их распоряжении имелись знающие местность проводники. Диоген сумел выполнить великолепный обходный маневр и перехватить врага у Гераклеи.

Агаряне не бежали от битвы, но теперь они были наготове, ожидая стремительную атаку тяжелой ромейской конницы. Однако этого удара не последовало: вперед решительно пошли скутаты, не ломая «черепахи» из сомкнутых над головами щитов, а следующие за ними токсоты уверенно поражали врага стрелами, неся, впрочем, немалые потери. Несколько легких наскоков мусульман на ряды копейщиков убедили их, что строй стратиотов легким всадникам не прорвать.

Внезапно на левом фланге атаковали уцелевшие трапезиты и скифы. Жаждущие отомстить воины смело устремились в битву и сумели навязать противнику ближний бой. И тут же из-за их спин показались наемники Руселя де Байоля! Клин закованных в кольчуги всадников, ударивших в копье, опрокинул порядки агарян, одновременно с этим базилевс начал резко смещать клибанофоров на правый фланг…

Противник разглядел этот маневр. Понимая свою уязвимость, мусульмане стремительно отступили, вскоре оторвавшись от погони. Уж это у агарян получалось действительно хорошо! Однако их потери от залпов токсотов были весьма велики, а удар франков и норманн отрезал часть воинов от основных сил – позже большая их часть была окружена и окончательно разбита. Что это, если не настоящая победа?!

После крепкой встряски, полученной у Гераклеи в начале весны, мусульмане временно покинули границы империи, удерживая в Армении лишь несколько труднодоступных горных крепостей. Впрочем, поверившим в себя воинам базилевса было вполне по силам их взять – вот только внимание императора отвлекла новая опасность…

В Италии, колыбели Древнего Рима, в последние лет десять шла упорная война с норманнами, причем с переменным успехом. Так, ромейское войско, отправленное в Апулию[27] Константином Дукой, сумело добиться впечатляющих успехов, заняв практически всю область и даже осадив норманнскую столицу, Мельфи. Правда, объединившись, вожди противника Роберт Гвискар и Рожер Боссо сумели снять осаду. А вот позже, когда Диоген отозвал большую часть хилиархий из Италии в надежде, что получившие по носу норманны поубавили пыл, последние перешли в наступление и один за другим взяли все ромейские города и крепости. За исключением самой мощной и многолюдной твердыни – Бари.

Роман очень тяжело переживал потери исконно римских земель в Италии, хотя и не показывал виду. Слишком сложной была обстановка на границах империи – так, серьезную опасность представляли скифы, временный мир с которыми держался на сильных пограничных гарнизонах. Ослабь их Диоген, и кочевники тут же захлестнули бы Болгарию и Фракию, забыв о договоренностях… Приходилось содержать значительное войско и в Болгарии, на случай очередного бунта или вторжения оногуров из-за Дуная, как то случилось десять лет назад[28]. Эти направления были наиболее важными из-за близости угрозы к столице империи.