Крест княгини Ольги

– А Марина где? – Лена попыталась отступить, но это у нее не вышло. – Если ее нет, то я пойду, мне на автобус надо.

– Куда это ты пойдешь? – весело удивился мужик. – Раз уж сама приехала, надо пообщаться. Не хочешь в дом – в сад пойдем, на свежем воздухе оно даже приятнее…

Он не договорил, потому что Лена с размаху двинула ему по самому чувствительному месту и рванула в сторону домика Марии Михайловны. Но, видно, двинула несильно: мужик не осел на землю от боли, а как бы слегка удивился и потопал за ней.

Лена неслась по тропинке. Там, за столбами, был ее единственный шанс на спасение. На улице можно и заорать, все же на дворе белый день, авось кто-то и выйдет. Чудом она не споткнулась и не растянулась на земле, зато уж репейников собрала не счесть сколько. А вот ее преследователю не повезло: он потерял галошу, въехал босой ногой в крапиву и наконец окончательно отстал. Лена успела выскочить на улицу и пробежать вдоль кустов.

Здесь он ее настиг.

– Стой! – зашипел он. Стиснул ее плечи, задышал луком и застарелым перегаром. – Не уйдешь, шалава подзаборная!

– Пом… – начала было Лена, но огромная грязная пятерня зажала ей рот.

Она исхитрилась и укусила эту пятерню. Мужик взвыл, затряс рукой и уже размахнулся, чтобы заехать Лене по уху. Силы у него, по всему видно, было немерено, оставалось только готовиться к худшему. В этот самый момент железная калитка приоткрылась, и в лицо мужику плеснули ведро холодной воды.

– Витька, – голос Марии Михайловны, – а ну пошел отсюда к чертовой матери!

Пока Витька отплевывался, она ловко втащила Лену за калитку. В последний момент он опомнился и дернул Лену к себе, но сумел только оторвать рукав кожаной курточки. Той самой, которую Лена когда-то покупала в Милане. Уж точно в другой жизни.

Хозяйка заперла калитку. Лена тихо сползла по забору на аккуратные плитки дорожки.

– Говорила я тебе: зря ты к этим Малофеевым идешь, ничего там хорошего нет.

Лену затрясло крупной дрожью. Она попыталась что-то сказать, но губы прыгали, и у нее вышли не слова, а какое-то блеяние.

– Но-но, – Мария Михайловна погрозила ей пальцем, – не вздумай грохнуться в обморок. Сил не хватит тебя до дома тащить.

Лена послушалась, поднялась. По вымощенной плиткой дорожке они пошли к дому. Перед крыльцом цвели астры и георгины, в круглом вазоне пламенели настурции. Дом был аккуратно выкрашен жизнерадостной светло-зеленой краской. Окна радовали глаз чистотой и блеском.

Лена ничего не замечала, у нее была одна задача – дойти до крыльца. Дошла.

Старуха провела ее на кухню, небольшую, но уютную, усадила на диванчик, помогла снять куртку.

– Да, – усмехнулась она, – она теперь разве только на помойку годится.

Лена махнула рукой, проверила сумку. Слава богу, все при ней: паспорт, кошелек. Разгребла кое-как волосы, вытерла лицо влажной салфеткой. Мария Михайловна уже наливала в большую кружку крепкий чай. На столе в тарелке лежали пироги.

– Невестка с собой дала, – улыбнулась хозяйка, – как будто я сама не напеку. Ты ешь, мне столько нельзя.

Тарелка, на которой горкой высились пироги, была стеклянная и красоты изумительной – с райскими птицами всех цветов.

– Это у нас в Заборске фабрика, сын мне в подарок на семьдесят лет заказал. Мастер сделал индивидуально, – просияла Мария Михайловна.

После чая с пирогами Лене стало лучше. Исчезла противная дрожь, перед глазами не стоял жуткий мужик в галошах на босу ногу.

Хозяйка смотрела выжидающе. Лена допила чай и неожиданно рассказала этой, в общем, случайной попутчице все, что случилось со вчерашнего дня. Да, это же только вчера утром ее разбудил телефонный звонок и незнакомый голос, представившийся майором Мелентьевым, сообщил, что ее муж умер.

Мария Михайловна слушала не перебивая, только горестно покачивала головой.

– Что тебе сказать? – начала она, когда Лена остановилась перевести дух. – Большое горе у тебя. Но терять голову все-таки не надо. Люди разные попадаются, сама убедилась. Эти Малофеевы, конечно, особо отличаются. Отец Маринкин до белой горячки допивался не раз, жена его – жуткая баба, Маринку в свое время била смертным боем. Этот Витька, – она кивнула в окно, – какой-то ей не то племянник, не то брат двоюродный.

Меня соседка Зинаида полностью в курс дела ввела. Ты, говорит, у сына отдыхала, а у нас здесь тоже жизнь не стояла на месте. Маринка явилась. Лет пять ее в наших краях не видели, и вдруг прикатила.

– Когда? – вскинулась Лена.

– А вот представь себе, что вчера утром, в пятницу. Мачеха, понятно, приняла ее не особо, но в дом пустила. Маринка сидит тише воды ниже травы, как вдруг вечером приезжают за ней на двух машинах. Главный на джипе – хлыщ такой, волосом черный, морда смуглая, разодет в пух и прах. Зинаида слышала в окно, вроде там все началось с шума и крика. Но потом парни, сопровождающие, значит, этого хлыща, пронесли в дом ящик водки, еще продукты какие-то, и все затихло.