Крест короля

Двадцать раз он имел возможность подстрелить Селима во время преследования, но не сделал этого. Конечно, он не был так наивен и не верил, что вожак «волков» действительно знает, где искать нынешнее логово ассасинов. А припрятанные им богатства и в самом деле выдадут христианам схваченные накануне разбойники. Однако Селим-паша мог бы назвать имена ассасинских шпионов, которые под видом мирных купцов или странников появлялись в христианских городах. Ведь не сегодня-завтра сарацины начнут всерьез готовить новое нашествие на Иерусалимское королевство и на другие государства крестоносцев.

Рыцаря подвела привычка. Обычно приверженцы ислама, как и христиане, не совершают самоубийства, почитая его грехом. Однако у ассасинов все иначе. И если Селиму было приказано умереть, но не выдать христианам важных тайн, то он обязан был это совершить. И совершил, — хотя и цеплялся за жизнь до последнего мгновения.

Эдгар Лионский, рыцарь Креста, вот уже год жил в Птолемиаде, ставшей ныне столицей Королевства Иерусалимского, и нес службу при короле, хотя все это время его тянуло вернуться домой, во Францию. С одной стороны, близость святых мест вдохновляла молодого христианина, но с другой — зеленые холмы и рощи его родины были куда милей здешних сухих равнин, каменистых холмов и накаленных солнцем красных песков. Хотелось вновь увидеть отца, который прислал вот уже третье письмо, спрашивая, когда же отважный сын, сумевший так прославить себе в крестовом походе, приедет в родной замок. Когда покажет старому барону Раймунду Лионскому внука и наследника.

Да, теперь старик барон мог спокойно отписать наследство Эдгару и его первенцу. Год назад его сын отправился навстречу подвигам и приключениям, будучи всего лишь бастардом[4], однако меч Ричарда Львиное Сердце сделал его рыцарем, дав право законно носить родовое имя и унаследовать титул отца[5].

Хорошо бы отправиться во Францию! Обнять отца, повидаться с молочным братом, графом Луи Шато-Крайоном, подбившим некогда простого кузнеца из Лиона поехать к святым местам и отвагой своей доказать, что не зря в его жилах течет кровь прославленного рыцаря, героя Первого крестового похода Эдгара из Оверни…

Луи теперь состоит при дворе короля Филиппа-Августа. Он тоже стал знаменит во время осады Птолемиады, или Сен-Жан д,Акры, как ее чаще называют христиане. Однако по мнению надменного Филиппа, этого оказалось недостаточно, чтобы отдать Луи руку сестры короля — принцессы Алисы. Ох, дождется же Филипп-Август, что вообще ни за кого не выдаст сестрицу! Отказался от нее Ричард Львиное Сердце, предпочтя чернокудрую Беренгарию Наваррскую, не жаждали ее руки ни овдовевший недавно герцог Бургундский, ни даже маркиз Тирский. И не потому, что девушка была чем-то плоха (уж в дурнушку или дуру Луи бы нипочем не влюбился!). Но, увы, Алису преследовала худая слава: многие болтали о ее незаконном союзе с ныне покойным королем Генрихом Вторым, отцом короля Ричарда. К тому же все понимали, что никакого королевства Алиса не наследует, да и вообще за нею вряд ли стоит ожидать хорошего приданого. И потому для короля Филиппа имело бы смысл выдать ее за графа Шато-Крайона — тут тебе и знатность рода, и воинские подвиги, и молодость — Луи, как и его другу Эдгару шел теперь двадцать второй год. Но главного, что так любил король Французский, у Луи не было: он не нажил себе в крестовом походе сказочных богатств. Так, горсть — другая золота да хорошее оружие, но разве этого хотел бы от будущего родственника златолюбивый Филипп?.. Вот и служит ему Луи, стремясь, все-таки добиться руки дамы своего сердца. Ну а если уж король вконец заупрямится, тогда (кто-кто, а Эдгар знает своего молочного братца!) можно будет и увезти Алису, чтобы тайком с нею обвенчаться. Принцесса тоже любила графа и не желала слышать ни о каком ином замужестве.

Раздумывая обо всем этом, рыцарь Эдгар неторопливо ехал вдоль Кизанского холма, за которым уже начиналась Птолемиадская долина и шла дорога, ведущая к городу.

Как ни огорчен был молодой воин своей неудачей, он не позволил себе ослабить внимание. Именно здесь промышляла в последнее время зловещая шайка «пустынных волков», опустошавших окрестности столицы. Правда, теперь «волки» уничтожены. Но от шайки мог остаться еще небольшой отряд, а во-вторых — вдруг тут есть и иные разбойники? Что сарацинам (даже — самым мирным) доверять нельзя, рыцарь понял уже давно. Поэтому он ехал, внимательно оглядываясь и прислушиваясь, а более всего следя за поведением коня. Гнедой красавец по кличке Брандис, подарок старого барона, был очень умен и всегда издали чуял чужих.

За небольшой рощей, куда как раз въехал рыцарь, послышался топот копыт, и Брандис навострил уши, чутко раздув свои роскошные ноздри. Но тут же без понукания перешел со спокойной рыси на быстрый галоп и весело заржал. Так он всегда встречал хозяйку.