Крест любви. Евангелие от Магдалины

Ночью она плохо спала. Леонидас был в отъезде, и ей не с кем было поговорить. На другой день она проверила все написанное, сравнила с оригиналом и послала Терентиуса передать равви Амахе свиток и наилучшие пожелания. Сама Мария не хотела встречаться с раввином. Не хотела спорить.

Однако беспокойство ее не оставило, и было трудно собраться с мыслями и продолжить собственную работу.

Глава 18

Прошло несколько недель. Мария, как обычно, согнувшись, сидела над своим свитком, когда от садовых ворот донесся стук. Терентиус тут же доложил, что о ней спрашивают равви Амаха и два других господина. Высокий нубиец выглядел на редкость валено.

– Пригласи их войти.

В первый момент Мария просто впала в смятение, увидев одного из вошедших. Симон Петр заполнял пространство комнаты своим телом и исходившей от него мощью. Равви Амаха попытался было сказать, что они пришли поблагодарить Марию за перевод, но его слова потонули в громовом возгласе Симона:

– Мария, Мария Магдалина!

Он заплакал, обнимая женщину, упал на колени и стал целовать ее руки.

– Сестра!

Мария смертельно побледнела и застыла. Она пыталась как-то разрядить обстановку, пыталась что-то сказать, но язык не слушался ее. Лишь когда она отыскала взглядом стоявшего в дверях слугу, то смогла прошептать:

– Вино и фрукты ждут нас в беседке.

Следующий час она никогда не сможет вспомнить полностью: в голове было пусто, и все чувства словно застыли. Симон Петр был все так же шумен, целовал ее руки и громогласно возвещал о том, что наконец-то смог найти ее, ученицу, которую Иисус возлюбил больше всех.

Несмотря на свое оцепенение, Мария не могла подавить гнев, он пульсировал в ее жилах, она покраснела, выпрямилась и посмотрела прямо в глаза Петру.

– В последнюю нашу встречу ты назвал меня лгуньей и выгнал, – произнесла она дрожащим голосом.

– Да. – Теперь задрожал голос мужчины. – Прости меня. Думаю, нам следует попытаться понять друг друга.

Все эти слова прозвучали как приглашение к сотрудничеству. Хотела ли Мария этого? Должна ли была?

В следующий миг появился слуга с закусками. Пока Мария уверенно накрывала на стол, все получили короткую передышку.

Мария кивнула третьему гостю.

– Я полагаю, мы не знакомы.

– Меня зовут Павел.

Мария шумно вздохнула, она помнила разговор Леонидаса с раввином, где Павел из Тарса упоминался как крупный христианский мыслитель. Он должен был создать основу для новой веры.

– Я слышала о тебе, – сказала Мария, сумев каким-то образом скрыть удивление. С первого взгляда Павел казался совсем незаметным: маленький рост, скрюченная спина, ничем не примечательное лицо. Павла было почти не видно на фоне огромного, эффектного Петра.

– Я давно мечтал встретиться с тобой, – ответил Павел, – услышать твои рассказы об Учителе.

Его глаза светились умом, а взгляд был пронзительным. Она выдержала этот взгляд.

– Мое понятие о непостижимом своеобразно, и я опасаюсь задеть кого-либо. В некоторых вещах я далеко не так убеждена, как Симон Петр.

Симон вмешался:

– Но тебя Он любил больше всех.

Во время длинной паузы Мария пыталась успокоить сердце и собраться с мыслями.

– То, что сейчас сказал Симон, служит примером, как разительно отличаются наши взгляды. Мы, Его ученики, были простыми людьми, с мелкими мыслишками и большой завистью, поэтому и возникало столько споров о том, кого Иисус любил больше, кто был к Нему ближе. Нечто вроде братского соперничества… – подбирала слова Мария. – Когда Иисус говорил о любви, то имел в виду не личную связь. Он любил, и Его любовь нельзя было измерить или оценить, она была всеохватывающей. Она не могла стать больше или меньше, Он всех любил одинаково. Каждый миг Он был внимателен, даже если с кем-то встречался случайно, тот человек в полной мере мог ощутить Его любовь.

Павел впервые улыбнулся, и эта улыбка его преобразила.

Мария продолжала:

– Много раз за прошедшие годы я возвращалась к мысли о том, что для нас Он был слишком велик. Мы никогда не сможем постичь, но нужно хотя бы попытаться как-то истолковать, отбросив собственные предрассудки.

Она внезапно покраснела, и Павел понял, что щеки ее окрасил гнев.

– Когда я переводила твое письмо, это стало так ясно, – обратилась Мария к Симону. – Ты пишешь: «И вы, жены, почитайте мужей ваших». Ты слышал когда-нибудь такие слова от Него? Нет! Он говорил: «Нет женщин и нет мужчин». Он, единственный из всех мужчин, которых я встречала в своей жизни, относился к женщинам как к людям, с уважением. Он никогда не стремился их опекать, не глумился над ними…

Она перевела взгляд на Павла:

– Подумай. Он пришел научить нас смирению, терпению и любви. А кто, как не женщина, мать, обладает этими добродетелями?

Лицо Павла вновь омрачилось, но Мария не успокаивалась.

– У Него было столько же учеников, сколько и учениц. Женщины всегда сопровождали Его. Даже на Голгофу, откуда разбежались многие апостолы. У подножия креста стояли мы – его мать, Сусанна, Саломея, Мария – Клеопова жена и я.

– А как же Иоанн, ты забыла о нем?

– Это правда, Иоанн тоже присутствовал при казни. Он был самым наивным и юным и поэтому понял больше.