Крест мертвых богов

– Великолепный аргумент, – тетка не смотрела в глаза, и почему-то от этого становилось совсем не по себе. Хотя нет, не от этого, а от Ратмирова звонка, от ультиматума и от того, что Данила совершенно не представлял, что делать. Искать? А что искать и, главное, где? И как искать, если понятно, что он совершенно ни при чем, что не трогал никаких медалек и пакета не раскрывал.

Весь день прошел в раздумьях, точнее, в попытках думать, от которых почти сразу начинала болеть голова. А теперь еще тетка со своими претензиями, пришла и сразу отчитывать начала, чушь какую-то нести, будто он, Данила, могилы разоряет и кости продает.

Смешно, какой лох за кости платить будет?

Ну, раскапывать и вправду раскапывали, Ратмир вывез куда-то под лес, вручил лопаты и велел рыть, ну и рыли. Кости нашли, их пришлось доставать аккуратно, чуть ли не кисточкой песок стряхивать, но этим уже Гейни занималась, на брезенте раскладывала, сортировала. У Гейни опыт, и Ратмир ее часто с собой берет. Ну так они ж не разоряют, они, наоборот, людей ищут, чтоб похоронить нормально… а если и вещи какие берут, так мертвым-то зачем уже?

Мысли прыгали, метались в голове, вызывая тошноту и молотки в висках. Хотелось лечь, свернуться клубочком да заснуть.

Ратмир дал три дня, чтоб вернуть медальки. Нужно завтра к Ольгерду съездить, пускай подтвердит, что Данила все отдал.

Правильно. Данила так и сделает. Съездит и Принца с собой возьмет. А потом, когда выяснит все, пошлет тетку с ее нотациями подальше, и Ратмира тоже… и вообще всех. Никто больше не нужен, раз не верят.

– Данила? – холодные руки коснулись висков. – С тобой все хорошо? Ты очень бледный.

– Все. Хорошо. Пирожком отравился. – Стало страшно, что сейчас она позовет врача, а тот в больнице закроет, тогда не выйдет с поездкой, и Ратмир…

– Давай-ка иди в кровать, – тетка помогла подняться. – Принца я сама выгуляю, а ты ложись.

Данила не стал спорить, даже обрадовался, что теперь тетка точно вопросами доставать не станет, а завтра, глядишь, и наладится все. А там домой, дома хорошо…

Стоило прилечь, как Данила моментально провалился в сон. Во сне он убегал и что-то кому-то пытался доказать, а ему не верили.

День выдался горячим, пыльным и душным, парило, ну точно гроза будет. Правда, небо чистое, но это пока, еще час-другой, и затянется, закроется тучами, а там и молнии, и гром. Успеть бы вернуться, мокнуть не хотелось жутко.

Утром Данила проснулся с нехорошим предчувствием, хотя, конечно, во всю эту хрень с гороскопами и приметами не верил, но вот неспокойно было как-то. Хорошо хоть тетка на работу укатила, деловая. Даже обидно как-то, будто ей наплевать, что с ним, с Данилой, будет. Вот мамка вчера точно врача вызвала бы и потом бы дня три следом ходила, каждые пятнадцать минут спрашивая, все ли хорошо.

Плохо. Все плохо.

Он провалил задание. Он заболел – ведь ясно же, что и голова неспроста болит, и тошнит, – и заболел серьезно. Может, даже смертельно. И теперь умрет, и, наверное, скоро… а медалек – наверное, в пакете медали были, – не найдет. И все будут думать, что Данила – не только трус, но и вор.

Принц остался дома, с Принцем такси поймать сложно, а одному совсем неуютно.

– Приехали, выметайся, – таксист высадил Данилу в том же месте, что и в прошлый раз. Вот прикол, таксист другой, а место то же самое. Правда, этот взял дороже, но благодаря тетке проблем с деньгами не возникало.

Заборы, заборы… вот и калитка, открыта, как и в прошлый раз.

А дом заперт. Данила постучал в дверь, сначала вежливо, потом, когда на стук не ответили, посильнее, в конце концов, пнув пару раз ногой дверь, уселся на ступеньки. Понятно, что Ольгерд вышел, но ведь вернется же, там собаки, и вообще, куда ему из дому деваться? Значит, следует запастись терпением и ждать.

Данила ждал. Долго, наверное, час или даже больше, когда надоело сидеть, встал, прошелся по двору, заглядывая в окна, мало ли, вдруг повезет и Ольгерд дома, просто… просто не открывает. Об этом думать не хотелось.

Думать вообще не хотелось, жарко, душно, воздух точно кипяток. И время тянется медленно-медленно, Данила, присев на ступеньку, придремал. А проснулся от тычка в бок – не сошедшие еще синяки моментально дали о себе знать.

– Утро доброе, – человек в синей форме держал в руках дубинку. Данила моргнул, но видение не исчезало, хотя и четче не становилось.

– Вставай, говорю, – приказал мент. – Поедем.

– Куда?

– Куда надо, туда и поедем.

Руслан

Парень был тот самый, во всяком случае, Гаврикова свидетельница божилась, что это – именно он, при этом вздыхала, закатывала глаза и в десятый раз переспрашивала, не дознается ли задержанный, кто на него указал. В общем, разговаривать с ней было тяжело.

Впрочем, с парнем, как выяснилось, не легче. Тот вообще ни слова не произнес, имя и то по паспорту узнали, как и то, что регистрация у него не московская.

– Так и будешь молчать? – больше всего Руслану хотелось отвесить мальчишке подзатыльник, но пока сдерживался. – Что ты делал во дворе дома? Ты приехал в гости? Ольгерд Тукшин – твой друг? Знакомый? Коллега?