Крест на Крест (СИ)

Чтобы дополнительно залегендировать свой союз с монголами сел писать письмо Михаилу Всеволодовичу. Ещё раньше Черниговский князь неоднократно слал мне послания, предупреждающие о монголах и нависшей над Русью опасностью. На что я лишь отмахивался, отписываясь тем, что как мантру повторял всякий раз одни и те же слова, дескать, монголов интересуют лишь степи, которые вовсе безинтересны мне. Во — вторых, я писал о том, что мои воины не обучены ведению степной войны. Ну, и в — третьих, мне безразлично кто хозяйничает в Диком Поле половцы ли, монголы ли, или ещё кто другой. Михаил Всеволодович после таких моих посланий и вовсе махнул на меня рукой, отчаявшись хоть в чём — то меня переубедить.

А в этом новом послании, составленном сразу после встречи с монголами, я ещё и закрепил ранее достигнутый «успех». «Обрадовал» южно — русского князя известиями о том, что подружился с монголами. А также о том, что не забыл и замолвил словечко о южно — русском князе, на что монголы клятвенно пообещали не трогать моего союзника. Вдобавок ещё и приписал, дескать, не стоит благодарностей за мою о нём заботу. В конце послания прозрачно намекнул, что с недружественными нам владимиро — суздальскими князьями можно будет расправиться силами степняков, прибрав потом к своим рукам результаты их ратного труда. В общем, постарался правдоподобно изобразить из себя неопытного юношу, которому его победы вскружили голову и застлали глаза.

Это «ложь во спасении» тоже была вынужденной мерой. К глубокому моему сожалению, для меня и Михаил Всеволодович, как потенциальный союзник, не представлял из себя серьёзного интереса. Его многотысячные городские полки были эффективны только в обороне, спрятавшись за линией городских укреплений. В полевом сражении против монголов они могли выступать только в роли пушечного мяса и ни более того. А слаженные, боевитые южно — русские конные дружины мне Михаил и сам не отдаст, ни за какие коврижки. Испугается потери своего авторитета, как суверенного правителя, и всё такое прочее…

Встречать же ещё неистощённые боями и зимнем холодом монгольские полчища в лесостепной Рязани, пусть даже в довесок с Михаилом в качестве союзника, себе дороже выйдет! Ситуация могла бы измениться, если бы в дело включились суздальские князья, но те хранили странное молчание. Да и доверия между нами не было, ни на грош. К тому же, в случае совместно организованного русскими князьями отпора у стен Рязани, монголы могут легко все свои планы переиграть, развернуться и навалиться всеми своими силами совсем в другую, неизвестную мне сторону, например, на те же, оставшиеся беззащитными Чернигов или Киев. Нет, чем больше я думал, тем больше убеждался, что иного выхода, кроме как подальше заманить степняков в Залесские леса, и уже там навязать им решительный бой, не было!

Глава 15

Громадная чёрная туча, с поблескивающими разрядами молний и раскатами грома, надвигалась на Смоленск с северо — запада. Она охватила в своих удушающих объятиях большую часть неба, скрыв солнце. Я вышел на гульбище и наблюдал как город стремительно безлюдел. Горожане разбегались по домам, торговый люд второпях прятал свой товар и запирал лавки, а окрестные крестьяне, нахлёстывая запряжённых в возки лошадей, спешили покинуть город или спрятаться в подворьях своих знакомых. Вот прошло ещё несколько минут, потемнело и ливануло, видимость упала до нескольких метров.

Я поспешил вернуться в свой рабочий кабинет и с обречённым вздохом зарылся с головой в бумажные завалы. Этот ежедневный бумажный круговорот законов, ведомственных документов и бухгалтерских отчётов буквально затягивал меня как в воронку. Но отстраниться от всего этого я не мог, требовалось не только держать руку на пульсе происходящего в государстве, но ещё и генерировать новые нормативные акты. Ведь с точки зрения развития права и законодательства Русь пока мало чем отличалась от девственной пустыни.

В начале месяца увидел свет Закон «О товариществах», вернее в Закон были внесены отдельные дополнительные статьи. Они полностью запрещали организацию цехов на европейский манер и их всякую деятельностью на территории России. Неоднократные случаи сговоров местных производителей постоянно фиксировались, особенно в области ценовой политики. Эти обстоятельства меня весьма настораживали, от таких сговоров до организации полноценных цехов оставалось сделать один шаг. Дело в том, что цеховая организация производства уже возникшая в Западной Европе, с её жёсткой регламентацией ремесла и даже социальной жизни её членов, тормозила свободное развитие производственных сил общества. Всё это цеховое хозяйство было куда менее прогрессивным по сравнению с тем типом предпринимательства, что уже начало складываться на территории Смоленской Руси.