Крест на ладони

–А я – чо, рази я чо сказала? – удивлялась невидимая Марине собеседница. – Ну, извиняйте. Я токо говорю, тетрадку участковому принесла, а этой стерве…(пошли такие цветистые определения, что если Мишутка и впрямь что-нибудь такое выговорит, у Сони молоко пропадет)… ни в жисть не отдам. Ишь, чо выдумала …, деньги мне сулила. Может она, …, маво Бореньку и отравила. А какой мужик был – тихий, спокойный, сроду не бил, ни пьяный, ни трезвый, из дому ничо не таскал. Как два голубка мы с им жили: на базаре подработаем или тару соберем, посидим за бутылочкой…

Марина тем временем подошла вплотную в калитке и из-за плеча тети Кати во все глаза уставилась на невысокую подвыпившую бабенку с лицом красно-кирпичного цвета, одетую в натуральные обноски, примерно такие, какие выбрасывают даже из «Сэконд-хэндов».

«Надо же, как похоже её Петя изобразил! Не зря в театральном кружке занимался. Это, конечно же, Варька Червова, сожительница Шугая». Катя упорно пыталась спровадить нежданную посетительницу.

–Нет его дома, он на службе. Иди в отделение, здесь недалеко, там все рассказывай, а мне зачем твои истории слушать? Да еще и с такими матами!

–А я – чо? Я же ничо не сказала! – искренне изумилась Варька. Марина заметила тетрадь у нее в руках.

–Здравствуйте! – подчеркнуто вежливо обратилась она сначала к Варьке, а потом к тете Кате. – Здавствуйте, тетя Катя! Что за шум?

–Марина! Хоть ты ей объясни, пусть в милицию идет, у нас дом все-таки, а не отделение. И кто ей только адрес сказал?

–Ха! Скажет кто, как же? Купила я его, чекушку отдала, вот этими руками. У Рябого Витьки все про всех купить можно, ох, и хитрый, черт…(она опять «загнула» трехъэтажным).

Тетя Катя даже сплюнула от возмущения.

–Тьфу! Что за язык такой поганый!

Но Марина пропустила Варькин мат мимо ушей, её интересовало другое.

–У Вас какое дело к старшине Кривощекову?

Варька с надеждой подступила к Марине, но Катя не дала ей и рта раскрыть.

–Молчи лучше, я сама скажу, а то у тебя нематерные одни предлоги! – остановила она Варьку и вполне литературно изложила, с чем та пришла.

Варвара совсем недавно похоронила сожителя, которого, как она считала, отравили. Три дня назад («а, может, все четыре») к ней приходила женщина, его знакомая, от кого-то узнавшая, что Боря умер. Она попросила взять что-нибудь на память из вещей: книжку или фотографию. Однако у Бори, когда его привела к себе Варвара, ничего такого не было: в старом потрепанном портфеле он носил минимум вещичек, да коричневую тетрадку. Она, было, дала женщине почитать тетрадь, но та, прочитав сколько-то, пришла вдруг в сильное волнение, стала что-то бормотать, а потом требовать её насовсем. Она совала Варваре немалые деньги («на бутылку бы хватило»), обещала принести еще. Но Варвара смекнула, что это сообщница убийцы («а, может, и сама»). Тетрадь они возьмут, а Варьку пристукнут. Она её выгнала, а сама решила пойти к надежному милиционеру, чтобы разобрался. Ей посоветовали найти Кривощекова. («Сказали, он – такой. Он нашел, кто сбил машиной бабушку Парамоновну».) Но в отделение Варька идти не хочет, её в милиции как облупленную знают, зачем лишний раз там светиться.

–Тетя Катя, давайте возьмем тетрадь, это же – вещественное доказательство. А Петя придет вечером – и посмотрит.

–Ты думаешь, взять? – Катя явно брезговала брать что-то из рук пьянчужки. Марина решительно протянула руку:

–Давайте, я тетрадку Пете передам или в милицию отнесу, я сестра его троюродная, из Москвы приехала.

–Вот спасибочки, отнеси. Как камень с души свалился, – Варька сунула в руки Марине тетрадку и быстро засеменила прочь.

Марина присела на крыльцо и раскрыла тетрадку.

–Погоди, я тебе газетку дам, да руки потом вымой, чтобы заразу какую-нибудь не подцепить, – закрыв калитку, Катя заторопилась в дом.

Это была старая общая тетрадь – дневник, который вел Борис Шугай лет с двенадцати. Первые страницы Марина перелистывала, не вчитываясь: обычная история мальчишки, влюбленного в девочку. Мальчик подробно перечислял, сколько раз она посмотрела на него, что сказала. Марина с улыбкой перелистала большую половину дневника. А потом? Марина пришла в себя только тогда, когда закрыла последнюю страницу.

Надо срочно позвонить Андрею. Который же сейчас час в Москве? Половина седьмого утра, ничего, пора вставать и, кстати, кто-то обещал не спать ночь, пока Марина не приедет.

–Милый, не разбудила? Андрей, не сердись на меня, я задержусь на денек-другой. Ты ни за что не догадаешься, что у меня в руке: дневник Бориса Шугая. Представляешь, он вел дневник!

–Марина, причем его дневник? Мы договорились вчера вечером, ты сегодня возвращаешься домой. Там опасно оставаться.

–Андрей, в дневнике упоминается золотой крест!

–А ты уверена, что это тот самый крест?

–Андрей, я у тети Кати во дворе, сижу на крыльце, я не могу больше говорить. Давай, я тебе из гостиницы перезвоню. Мне еще надо быстренько снять копию с этого дневника. Все, целую, люблю.

Марина выключила телефон. За углом она видела книжный магазин, там должен быть ксерокс.