Крест на моей ладони

— Вряд ли полнота сюзеренского права столь велика, — возразила я. — Во всяком случае, моё решение однозначно — правитель каждой общины, которая желает переселиться в Троедворье, лично обсуждает это с нашим послом. При желании представители общины могут приехать в Камнедельск, чтобы посмотреть на троедворское житьё-бытьё, и решить, а нужна ли им эта нескончаемая бойня.

— Для вампиров таких сложностей нет, — возмутился посол.

— Вампиры умеют жить на основице и понимают, на что идут, включаясь в троедворскую жизнь. Нычанам с переизбытком хватило предательства Альдиса, когда он отдал их вам и лигийцам как вещь. Даже если верховный предстоятель твёрдо вознамерился повторить эту гнусность, с Троедворья вполне достаточно одного позорища.

— Для дипломата вы слишком резки и прямолинейны, командор, — ответил Грюнштайн. — Переговоры так не ведут.

— Дипломат я временно и случайно, а наказатель — постоянно.

— Наказатель? — не понял Грюнштайн. Я объяснила. Посол посмотрел на меня с недоверием. Я кивнула, подтверждая сказанное. Грюнштайн молчал, не зная, что ответить — с наказателем в своей дипломатической практике он столкнулся впервые.

— Высокочтимые дипломаты, — выглянул из КПП Роберт, — вы что тут пришествия вампирьего короля ждать собрались? На самолёт опоздаем.

— Не понял, герр Кох, — сказал Грюнштайн.

— Это означает «никогда», — пояснил Роберт одну из самых расхожих идиом Троедворья.

— Я догадался, что это означает, но почему? Ведь ваш король действительно может придти.

Роберт презрительно фыркнул.

— В Багряной короне и сразу же после четвергового дождика.

— Багряная корона существует в реальности, — ответил Грюнштайн. — И надеть её сможет только истинный владыка всех вампирских общин. Король или всеповелитель, называйте как хотите. Из всех остальных людей мира к ней позволено прикоснуться только хранителю, и лишь для того, чтобы содержать в чистоте и порядке. Даже боги не смогут взять её, она принадлежит только своему истинному владельцу. Пусть ваш последний государь и погиб семьсот семьдесят пять лет назад, его корона никуда не пропала. Она ждёт наследника всеповелителя Бернарда. Того единственного, кто сможет пройти испытание и окажется достойным её надеть. Герр Кох, я сам видел чаротворца, который дерзнул прикоснуться к короне, не имея на это никаких прав, и руки ему защитное волшебство сожгло в прах до самых плеч. Мне было всего тринадцать лет, но этого мага я не смогу забыть до конца жизни. У него и лицо, и всё тело было в грубых шрамах от ожогов. А вместо рук — короткие пепельные культяпки. Страшно, — поёжился Грюнштайн. — Багряная корона — это не легенда, герр Кох. Она есть, и хранится у Иштвана Келети, повелителя общины Анрой-Авати.

— Лунная Роза, — машинально перевёл название Роберт. Он заметно побледнел.

— В двадцатом веке община Анрой-Авати жила на территории Лиги, — сказал Грюнштайн. — Сейчас, по слухам, перебралась в Альянс.

Роберт молчал. Весть о реальности существования вампирьей короны его ошеломила настолько, что он даже не мог ни обрадоваться, ни огорчиться.

Что даст вампирам объединение их общин в единое целое, я не представляла, но уверена, что стать всеповелителем ничуть не легче, чем войти в состав Девятки. Никто из членов которой, не смотря на всё их необъятное властолюбие, так и не смог полностью подчинить себе лучшую боевую силу волшебного мира. Кто бы ни стал вампирьим королём, он заполучит огромное могущество, с которым будет вынуждена считаться даже Девятка. Кстати, если правдивы те обрывки сведений о короне, которые есть в Троедворье, то надеть её может представитель любой расы, даже человек. Но вряд ли это случится в ближайшие годы. Экзамен на звание всеповелителя должен быть невероятно сложным и трудным, если аж за семьсот с лишним лет никто так и не смог его пройти. Практически, появление вампирьего короля не более реально, чем легализация волшебного мира. Даже сами вампиры, и те давно разуверились и в короне, и во всеповелителе, стали считать их уцелевшей от средневековья сказкой.

Однако, это не моё дело. И надо поспешить в аэропорт.

В самолёте Грюнштайн и Роберт о чём-то тихо говорили по-немецки, не обращая на меня ни малейшего внимания. Одиночеству я обрадовалась — надо многое обдумать. Ясновидцы из гойдо никакие, тем более из нулевиков, но даже моих куцых способностей хватало, чтобы почувствовать громаду грядущих потрясений. Слишком много накопилось мелких количественных изменений, им давно пора переходить в большие качественные перемены. А такие события без крови и боли не проходят, — как будто в Троедворье их и без того мало. Но оставаться в нынешней ситуации тоже нельзя, она гнусна и омерзительна.