Крест Сталина

Бежит Хиок; холодит спину верный карабин, который никогда не подводит; хоть и голодный нанаец, однако, много сил еще у него осталось... 

* * *

- Алло, станция?! ... Станция!? Да, что вы там сдохли, ... мать твою?!! - Выпин в новой попытке старался докричаться до Верхнешельска.

Все тот же зеленый жбан стоял между его ног, и майор периодически черпал из него стылую воду. Витюхин, скинувши шапку, во все глаза таращился на командира. Разинув рот, он удивлялся, как это в далеком Управлении и так: без телефона не слышно товарища Выпина.

- Алло, станция!? ... Станция!? - стукнув по лавке хромовым сапогом, майор, морщась, поднялся. - Ты ... это... давай звони, ... проси самого Рохлина! Доложишь, что в лагере ЧП... мол, майор Выпин и подчиненный ему состав принимают все меры... Потом меня  позовешь! - как был в расстегнутом ватнике, так и окунулся в снежную метель.

Едва разлепил глаза - увидел бегущего к нему человека. В мозгу пронеслось: - "Небось, опять этот?!"

- Товарищ майор, товарищ майор! - затараторил солдат, дыкающий и окающий говор которого, засел в мозгу на всю оставшуюся жизнь. - Меня Евсеев послал, ... сержант наш... - не закончив начатой фразы, солдат забарабанил дальше, - горе то, какое, горе! ... Берца убили. Как оттаял, зараз и увидели - точно, Берц!!! 

- Что ты городишь? - Выпин взревел.

Бац!!! От резкого удара солдат опрокинулся навзничь. В порыве безумия майор кинулся на лежащего солдата, крича навстречу порывам студеного ветра:

- Убью, сука колхозная! Я тебе дам зараз, я тебе покажу дык! Когда по уставу будешь докладывать?

Солдат, заливаясь кровью, терял сознание и над ним еще долго, разевая рот, как в немом кино, рассвирепевший майор продолжал выкрикивать что-то...

* * *

Намаявшись, Выпин метнулся обратно и чуть не столкнулся с выбегающим к нему навстречу лейтенантом.

- Вас к телефону! Управление - на проводе!!!

Ошалело, гремя всем, что попадалось под ноги, майор пробрался к столу, и схватил черную эбонитовую трубку. Сквозь яростное шипение до него донеслось:

- Дежурный по управлению Губ лага, капитан Сипко! ... Алло, товарищ Берц?! Алло, кто на проводе? Алло, ... соединяю с начальником Управления...

Мгновенно похолодевшие ноги майора стояли в луже разлитой воды из бачка и сапоги ледком прихватывало к землистому полу. Не ожидая встречных вопросов со стороны большого начальства, Выпин выпалил в трубку:

- Товарищ Рохлин?! Докладывает майор Выпин! В лагере 162/1 - объявлена тревога! По результатам поверки в побеге находится три человека... Политических нет!!! Начальник лагеря товарищ Берц лично возглавил группу преследования!.. Мною организована работа по выявлению причин побега заключенных и подключены соответствующие органы!

Выпин и сам не понимал, как это стройно у него всё получалось...

На той стороне провода затрещало и майор, замерев  от схватившего его тело судороги напряжения, услышал рявкающий голос.

- Живыми или мертвыми вернуть бежавших!!! Я вынужден откомандировать спецуполномоченного Белочкина! Вышлите навстречу встречающих с опознавательными знаками! - далее последовала серия отборных матерных слов, без связки которых не обходилось ни одно начальство... - Чем вы там занимаетесь?.. Найдите подполковника Берца, и чтоб через час я с ним разговаривал!!! 

Рохлин бесновался и Выпин ясно представил, как там, в Верхнешельске пузатый начальник Губ Лага машет при этом руками...

Шум в телефонной линии значительно поубавился, но майор, несмотря на это, стал лихорадочно выкрикивать:

- Алло, станция?.. Говорите громче!!! - правой рукой он усиленно затеребил витой провод, от чего треск стал оглушительнее. - Алло, товарищ полковник, ... алло! - через минуту, не обращая внимания на встречные крики, он твердо нажал на рычаг.

Телефон жалобно звякнул.

- Пи-пи-пи-пи, - неслись гудки из брошенной трубки, ... но рядом уже никого не было... 

ГЛАВА 3

Мокрый, набухший от крови, снег вяло стекал с разбитого виска того, кто еще недавно был начальником лагеря...

Разогнув окоченевшее тело, санитарный врач обнаружил кусок торчащего рифленого металлического стержня в области сердца...

Выдернув болванку из груди, Перепелкин с удивлением обнаружил, что кусок прута был лишь слегка заострен; удар был звериный... "Креста работа, - только и подумал он, - больше некому!"

В "предбаннике" фыркнуло. Прерывая умозаключения санитара, в санблок ввалились начальник караула и солдат с размалеванным кровью лицом.

Сбивая снег, лейтенант кивнул в сторону вертухая[1], который сквозь распухшие веки силился рассмотреть скорбное помещение:

- Обслужи раненого. И смотри у меня!

Подражая своему грозному командиру, солдат шепеляво добавил:

- По бумаге проведи, как раненного, упал там или еще чего... Понял, лепила[2]?! - и загоготал, зычно сплевывая себе под ноги...         

Перепелкин  сноровисто обмыл распухшее лицо.