Крест Сталина

 Город Омбы[21] окружил крепкими кирпичными домами городскую ярмарку - главную достопримечательность патриархального приграничного городка. Уже с утра купцы трубно расхваливали товар, зазывали покупателей. Чубатые казаки деловито мяли пальцами ситец, пробовали на зуб скобяные изделия и громко возмущались, услышав цену на приглянувшееся барахло. То тут, то там румяные товарки лущили семечки, предлагая парное молоко, сметану и прочие съедобные прелести...

            Все перемешалось в столице: чиновники и мещане, крестьяне и сибиряки, китайцы, вперемежку с чухонцами и прочий разномастный народ. Всё укладывалось в размеренную степенную жизнь монархической России и не предвещало в будущем глобальных изменений. Сибирский Вавилон жил собственной жизнью, превращая граждан в воскресные дни в праздношатающийся люд, независимо от сословия и национальностей. Ну, а жулики и шарлатаны, без которых, как известно не обходится ни один базар, органично дополняли картину беспросветного гама неуемной человеческой энергии.

            - Эй, парень, продай мне коня! - одноглазый цыган, потрясая серьгой, деловито похлопал по гриве Аблая. - Отвалю сколько просишь... Зачем тебе конь?

            Было видно, что жеребец приглянулся коренастому чернявому парню, туго подпоясанному цветастым платком...

            Казах отрицательно помотал головой и постарался отойти...

            - Что хошь отдам за такого красавца! - цыган крепко вцепился в подпругу.

            Сторонясь незнакомого, Аблай прядал ушами, и гордо всхрапывал, демонстрируя белизну своих зубов.

            - Эй, молодой, дам сколько просишь! Христом богом прошу, отдай мне коня!

            - Кет арман! Уходи! Атты сатпайм (уходи, коня не продам)! - вперемежку мешая инородные слова, Аман дернул повод обратно.

- Продай коня - все равно уведу! - чернявый полез на рожон и, быстро схлопотал оплеуху в область левой серьги.

Торговый люд зашумел, стекаясь к бесплатной смотрине - по центру, поднимая пыль, закружились цыган и казах. Посыпались ставки. Но нет нужды говорить, что, вскоре, побитый Аман отмывался от крови в придорожной канаве...

            - Пожалел я тебя, а то б отчебучил - родная мать не узнала бы... В драке я первый! Откуда такой молодой? Да ладно, молчи! ... Эх, чего коня делить, черноглазый? Забирай! - цыган, как бы подарил казаху его же собственного коня. - Мы народ кочевой, как и вы, степняки, в лошадях знаем толк...

            Одноглазый цокал языком и гладил высокую холку... 

             Вскоре они добрались до табора, где Аман и остался у нового друга...

* * *

            Пролетел целый год. Год крутых изменений на громадной территории рухнувшей Российской империи. Призрак коммунизма, долго топтавшийся по Европе, наконец-то, прибился к Петрограду и уронил чашу исторических весов на сторону большевиков...

            Стрелки революционного мерила еще долго колебались, склоняясь, то в сторону белых, то в сторону красных. Но дела друзей шли на поправку, так как и тем и другим требовалось немало лошадей...

            - Слыхал, говорят, скоро деньги отменят!? Все будет общее: и земля, и дома, даже женщины... - Цыган, вспомнив былое, стал гнуть свою тему: - Так что, казах, хочешь - не хочешь, а коня придется мне отдавать...

            Конечно, Яшка - друг верный. Чем не брат? Аман молча проглотил глупый вопрос. За год он прошел огромную жизненную школу и к этому времени уже бегло болтал на русском и цыганском языках, при торге давился за копейку, хлестался на картах и дрался, как черт. За эти способности и получил от Яшки  прозвище - Валихан, в честь более знаменитого земляка, о котором Аман и понятия не имел.

            - Представляешь, Валихан, все будет общее!? - моргая единственным глазом, цыган многократно ахал, стряхивая пылинки с атласного пиджака.

- Иди ты, знаешь куда? - Аман отмахнулся. - Ничего и так уже нет... Вчера на Фонтанке за буханку хлеба давали немыслимые деньги!

             В этот вечер ничего интересного им не светило. Они поймали извозчика и, не сговариваясь, укатили в кабак...

            Скособоченный щит со старорежимной надписью "ПОПЛАВОКЪ" болтался на ржавом гвозде, со скрипом хлопая в такт ленивой волны. На причаленной барже, разгоняя богомольных старушек, оркестр гремел экзотическим джазом. Ходить в храм было немодным и те, у кого были сбережения, пропадали на барже. Конец света был именно здесь: от рассвета и до заката одинокие дамы, воры, офицеры и прочая куцая мелочь кутили, пуская на ветер "ненужные" деньги...

            - Не желаете купить ливольверт? - склизкий мужчина сквозь немногочисленные зубы обдал казаха нечищеным духом. - Я вам говорю, молодой человек! Шесть патронов, система "наган" - очень надежная штука! ... Почти новый, - незнакомец обеспокоено провернул по орбите глазные яблоки, - отдам за всего ничего - десять мильенов! 

            - Не больше пяти! - Яшка вмешался, стремительно перехватывая инициативу.

            - Я ж говорю: почти новый. Десять мильенов, не меньше!